|
– Из кабака? Вижу. – Никак нет‑с, из этого… из‑под Звенигорода, пять ден на воде. Тридцать гонок березняку, двадцать сосны и елки, на крылах летят‑с! И барки с лесом, и… А у Паленова семнадцать гонок вдрызг расколотило, вроссыпь! А при моем глазе… у меня робята природные, жиздринцы! Отец доволен: Пасха будет спокойная. В прошлом году заутреню на реке встречали. – С Кремлем бы не подгадить… Хватит у нас стаканчиков? – Тыщонок десять набрал‑с, доберу! Сала на заливку куплено. Лиминацию в три дни облепортуем‑с. А как в приходе прикажете‑с? Прихожане летось обижались, лиминации не было. На лодках народ спасали под Доргомиловом… не до лиминации!.. – Нонешнюю Пасху за две справим! Говорят про шиты и звезды, про кубастики, шкалики, про плошки… про какие‑то «смолянки» и зажигательные нитки. – Истечение народа бу‑дет!.. Приман к нашему приходу‑с. – Давай с ракетами. Возьмешь от квартального записку на дозволение. Сколько там надо… понимаешь? – Красную ему за глаза… пожару не наделаем! – весело говорит Василь Василич. – Запущать – так уж запущать‑с! – Думаю вот что… Крест на кумполе, кубастиками бы пунцовыми?.. – П‑маю‑с, зажгем‑с. Высоконько только?.. Да для Божьего дела‑с… воздаст‑с! Как говорится, у Бога всего много. – Щит на кресте крепить Ганьку‑маляра пошлешь… на кирпичную трубу лазил! Пьяного только не пускай, еще сорвется. – Нипочем не сорвется, пьяный только и берется! Да он, будь п‑койны‑с, себя уберегет. В кумполе лючок слуховой, под яблочком… он, стало быть, за яблоко прицепится, захлестнется за шейку, подберется, ко кресту вздрочится, за крест зачепится‑захлестнется, в петельке сядет – и качай! Новые веревки дам. А с вами‑то мы, бывало… на Христе Спасителе у самых крестов качали, уберег Господь. Прошла «верба». Вороха роз пасхальных, на иконы и куличи, лежат под бумагой в зале. Страстные дни. Я еще не говею, но болтаться теперь грешно, и меня сажают читать Евангелие. «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду…» Я не могу понять: Авраам же мужского рода! Прочтешь страничку, с «морским жителем» поиграешь, с вербы в окно засмотришься. Горкин пасочницы как будто делает! Я кричу ему в форточку, он мне машет. На дворе самая веселая работа: сколачивают щиты и звезды, тешут планочки для – X. В. На приступке сарая, на солнышке, сидит в полушубке Горкин, рукава у него съежены гармоньей. Называют его – «филенщик», за чистую работу. Он уже не работает, а так, при доме. Отец любит с ним говорить и всегда при себе сажает. Горкин поправляет пасочницы. Я смотрю, как он режет кривым резачком дощечку. — 47 —
|