|
Книжники и фарисеи честно отрабатывали свой хлеб, повествуя о том, что сказано в книге Второзакония или у пророков. Чтобы узнать, как следует поступить в той или иной ситуации, они открывали Писание и учили в соответствии с ним. А Христос добавлял к написанному: А Я говорю вам. Вот в чем состояла суть Его учительства. Так не говорил никто из иудеев. Это шокировало людей, это потрясало их. Одни говорили, что Он сумасшедший, другие – что в Него вселился бес. Однако Господь не походил ни на сумасшедшего, ни на бесноватого. Кто же Он? И эта загадка три с половиной года будоражила всю Иудею. Действительно, Кто же Сей, если и ветры и море повинуются Ему? (Мф. 8: 27). Кто же Сей, Кто после Бога говорит что-то еще? Это всех потрясало, одних смущало, других соблазняло, иных злило, некоторых покоряло, и они, не задумываясь, шли за Ним и учились у Него. Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи. Он учил как Дающий учение, а не как преподающий его. Слова Христовы воздействовали на сердце, а не только на разум, они покоряли слушающего, не оставляя его равнодушным. Так о чем же говорил этот удивительный загадочный Учитель из Назарета? Он не создал никакой вероучительной, философской или политической доктрины. Свидетельство тому – тот факт, что философы, представляющие самые различные школы и направления, находят почву для своих размышлений в словах Христа. На них основываются самые разные политические системы: рабовладельческие, феодальные, монархические, демократические и даже социалистические, находят нечто для себя в словах Христа, так же как и любая конфессия. Если бы Господь дал нам догматическое богословие, такое, как например, догматическое богословие митрополита Макария [80] , в котором имеется все: учение о Боге, учение о Троице, учение об Ангелах, учение о творении мира, учение о Церкви, учение о благодати и учение о вечной жизни, то разве существовали бы конфессии? Они бы не могли существовать. Ни одна конфессия, кроме православия, не основывает свое вероисповедание на догматическом богословии митрополита Макария. Почему на словах Христа могут основываться настолько различные взгляды, подходы и убеждения? В этом кроется некая загадка, а отгадка заключается именно в том, что Спаситель не предложил никакой системы. В молодости я задавался острым и весьма болезненным вопросом: какое вероисповедание «правильное» и правильно ли верю я сам? Я никак не мог понять, почему Господь не сказал обо всем ясно? Никто бы в этом случае не спорил и даже не искал, все бы было очевидно. Лишь позже я понял, что если бы Иисус оставил после Себя догматическое богословие, то осталась бы лишь мертвая буква, а жизнь ушла бы. — 77 —
|