|
- Бедная! - Кто? - Не стена же! Моя голова. Шучу: вы. Теперь понимаю, почему Елена Евгеньевна так на меня всегда реагировала… Хорошо, я действительно надеюсь, что совсем скоро успокою ваше сердце, но прежде несколько вопросов. Можно? - Конечно. - Что ваша сестра делала в Среднеокске летом 1991 года. - Почему летом? Она приехала туда на работу в … ну правильно – в последних числах августа. Еще лето было. Хотя вы встретились в сентябре, после концерта. - Уже веселее. А после какого концерта, простите? - Катя преподавала фортепьяно в местной музыкальной школе. Она сама выбрала Среднеокск, говорила, что любит тихие и старинные русские города. - Ну не такой уж Среднеокск тихий… - Да, она это тоже быстро поняла. А как же вы могли забыть свой концерт? Хотя это, наверное, было просто выступление перед читателями. Стихи вы читали, Арсений Васильевич, свои стихи. Катя подарила цветы… - Мне? - А кому же еще? Вот как в Энской библиотеке дарили девицы, так и в Среднеокске. А потом вы попросили показать ее город. Она, дурочка, и согласилась… - Почему – дурочка? - А потому, что не всегда хороший поэт – это хороший человек. Потому что и подумать не могла сестренка моя, чем закончится ваша прогулка под луной. - Вы и про луну все знаете? - Представьте себе! Сколько лет храню ее письмо, где она описывает тот вечер… Мы ведь близки очень были. Мама даже обижалась, что друг другу доверяем больше, чем ей. - У вас с собой это письмо? Ну, смелее. Я же знаю, вы принесли его. Поколебавшись, Елена полезла в сумочку. - Хорошо. Вот оно. Покровский начал читать: «Здравствуй, моя милая Аленушка!» - Про себя читайте. Пожалуйста. - А откуда я знаю, когда про меня начнется? - Про себя, значит не вслух. - А-а, теперь понял. Арсений успел заметить, что его слова вызвали у Елены мимолетную улыбку. Впрочем, улыбка также быстро погасла, как и появилась. - Теперь мне все понятно. - Что понятно? - Я же сказал, все. Деталей не хватало, и вот теперь они появились. - «Детали!» Я и забыла, что вы Шерлока Холмса с детства любите. - А откуда? Ах, книги… Значит, читали? Приятственно. Скажите, а мои дорожные заметки за тот, 1991 год, читали? - Разумеется. И удивилась. Про какой-то кустик – страницы, а про посещение Среднеокска – десять сухих строк. О моей бедной Кате – ни слова. - Сейчас все прояснится, Елена Евгеньевна. Пожалуй, самый главный вопрос: что случилось потом? Ведь случилось же, если… - … Если мамой Наташа называет меня? У сестры было больное сердце – врожденный порок. Наша мама, Наташина бабушка, рассказывала, что врачи говорили, мол, проживет Катюша лет четырнадцать, не больше. А она двадцать прожила. Рожать ей нельзя было. Категорически. — 91 —
|