|
А. Лопухин. С. 316. Что сделалось с останками пророка, нам неизвестно. Одно из преданий рассказывает, что будто бы Иродиада приказала сбросить обезглавленное тело со стенных зубцов на съедение собакам и коршунам. Но злобную женщину вскоре постигло наказание. Ф. Фаррар1. С. 174. …Ученики пророка взяли его и похоронили и о случившемся рассказали Иисусу. А. Дидон. С. 376. Ученики Иоанна взяли обезглавленный труп и похоронили его, и, таким образом, «в тех же самых горах, в которых Израиль искал гробницу своего первого пророка, был похоронен и его последний пророк». Ф. Фаррар3. С. 121. …И взял голову Иуханнеса ал-Мамадани, убитого рукой Ирудеса из Себастии, ученик Иасу. И причина его именования ал-Мамадани та, что иудеи принимали у него обряд омовения. Абу-ль-Фатх. Самарянская хроника (107-108). Обезглавленный Иродиадой, он открыл эру христианских мучеников. Он первый засвидетельствовал о новом учении. Люди, ведущие суетную, мирскую жизнь, видя в нем естественного врага, не могли позволить ему жить; его обезображенный труп, простертый на пороге христианства, наметил кровавый путь, по которому после него должно было пройти столько других. Э. Ренан. С. 171. После смерти Иоанна Крестителя Антипа возвратился в Тивериаду, но и там совесть не давала ему покоя. Омрачились и его блистательные пиры, потому что, по преданию, в роскошных блюдах ему постоянно чудилась окровавленная глава Иоанна, неумолчно произносившая свое обличение: «Не должно иметь тебе жену брата твоего». А. Лопухин. С. 317. Задававшиеся Иродом пиры были по-прежнему великолепны, залы были роскошно убраны и иллюминованы, на столах расставлены блюда с вкусными рыбами и стояли сосуды с великолепным вином; но лишь только Антипа заглядывал в одно из этих лакомых блюд, как из него во всем ужасе представлялась ему мертвая голова Иоанна и в его преступной душе раздавался грозный обличительный голос пророка: «Не должно иметь тебе жену брата твоего, Филиппа». Тогда, естественно, он в страхе погружался в безмолвие, и спешил усиленными молитвами в синагоге утешить свою возмущенную душу. Для присутствовавших на торжестве все это могло быть неизвестно; но некоторые не могли не обратить внимания на странность поведения Ирода и на его усиленные мольбы в синагоге, и молва об этом также могла разнестись по городу, и нашла себе воспроизведение даже в сатире римского поэта Персия. Очевидно, тут мы имеем такой же глубокий психологический факт, какой известен в отношении Теодориха Великого, которому также однажды почудилась в блюде с рыбой мертвая голова невинно загубленного им Симмаха, последствием чего было такое сильное нервное потрясение, что Теодорих заболел и уже не встал с одра болезни… — 113 —
|