|
Итак, я стою здесь и смотрю на бедную Имми, как вдруг слышу знакомый голос: «Подними капот». «Имми», — сказала я вкрадчиво, — подними капот, пожалуйста». Имми подняла свое лицо с закрытыми глазами к небу и вздохнула так тяжело, как будто я причинила ей тяжелую душевную боль. Потом она зло посмотрела на меня. «Пенни, — проскандировала она угрожающим низким голосом, — ты можешь быть хорошей певицей, а возможно, ты еще и приличная писательница, но не подходи сейчас и не делай вид, что ты еще и автомеханик». «Не беспокойся, — сказала я, — подними капот». С бешеным взглядом Имми взялась за рукоятку, которая открывает капот, неподвижно глядя мимо меня на пролетающий поток машин. Я подняла ограждение и неожиданно со знанием принялась разбираться в машине. Я знала каждый контакт, испытала батареи, маслопровод. Я точно знала каждую функцию. Наконец я попала в генератор, в секунду нашла ошибку, которую сделал механик, когда встраивал блинкер, переключила провода, снова включила лампочку, все это ни на момент не задумываясь над тем, что я делаю. «Все ясно, — сказала я или кто-то другой. — Теперь все совершенно нормально». Машина тронулась. Имми была поражена. С этого дня в семье Шелл ходит легенда, что кроме известных талантов, отличный автомеханик. Я оставила их — вне зависимости от того, кем я являюсь на самом деле, — в этом убеждении. Но они не верят, что это чудо произошло один-единственный раз. Я иногда не могла избавиться от чувства, что время от времени что-то должно демонстрироваться, что кому-то потустороннему доставляет удовольствие делать то или это. Вполне похожей, правда, лишь на первый взгляд, является история, которую я пережила с подругой, детским врачом Вереной. Это было после длинного и возбуждающего разговора в пятницу после обеда. Был уже восьмой час, и мы решили пойти где-нибудь перекусить. Мы надели наши плащи, на улице лило потоками. Верена начала искать в своей огромной врачебной сумке — модель «смерть буйвола» — связку ключей, которая объединяла в себе ключи от автомашины, квартиры и клиники. Верена организована до мозга костей и могла бы даже в абсолютной темноте найти любой предмет без долгих раздумий. Ничего подобного не наблюдалось в этот вечер. Угрожающее громыхание раздалось вскоре из украшенного платком горла и интенсивные археологичсскис шумы обозначили поисковую акцию человека, привыкшего к порядку. Сумку перетряхнули, все было обыскано с хирургической точностью — ничего. Гнев Верены бурлил. Это было последнее, о чем она мечтала после десятичасового рабочего дня. Я стояла рядом и в беспомощном оцепенении пыталась ее успокоить. — 21 —
|