|
Евреи верили в бога-надсмотрщика, грозного, справедливого и иногда жестокого бога; многие секты при этом отрицали наличие внутреннего духа в ком бы то ни было, кроме человека. То есть более ранние верования представляли гораздо более достоверную модель внутренней реальности, человек просто наблюдал природу, позволяя ей говорить и открывать свои секреты. Еврейский же бог представлял проекции совершенно иного рода. Человек становился все более увлеченным своим физическим Эго и обретал чувство власти над природой. Поэтому многие чудеса представлялись как некие поступки, заставлявшие природу идти против себя. Бог становился союзником человека в борьбе против природы. Бог древних евреев стал символом необузданного человеческого Эго. Бог вел себя как разгневанный ребенок, насылая гром, молнию и огонь на врагов и уничтожая их. Формирующееся Эго человека породило многие психологические проблемы. Он все больше отдалялся от природы. Природа становилась орудием, которое можно использовать против врагов. За некоторое время до появления еврейского бога эти тенденции уже оформились. Во множестве древних, ныне забытых племенных религиях также существовала практика обращения к богам за помощью с тем, чтобы обратить природу против врага. Но до этого человек видел себя частью природы, а ее — своим продолжением. Таким образом, человек не мог использовать себя как оружие против себя же. Тогда человек обращался к духам птиц, деревьев и пауков, зная, что во внутренней реальности, стоящей за ними, все его призывы бывали услышаны и поняты. Тогда человек не так боялся смерти, как теперь, ведь он понимал цикличность сознания. Человек захотел выйти из самого себя, из системы, в которой проходило его психологическое существование, он захотел ставить перед собой новые задачи, перейти из одного состояния сознания в другое. Он хотел изучить, как работает его сознание. С одной стороны, это означало разрыв с внутренней спонтанностью, непосредственностью, которая давала ему мир и безопасность. С другой, она давала ему возможность творчества, как он его представлял себе. Тогда внутренний Бог стал внешним. Человек попытался сформировать новый мир, по-другому сфокусировать свое сознание. Его сознание свернуло за угол самого себя, если так можно сказать. Чтобы этого добиться, человек все меньше и меньше концентрировался на своей внутренней реальности, после чего эта реальность стала для него существовать только в своих внешних проекциях в физический мир. До этого человек и все другие живые существа без труда создавали окружающий их мир, зная о своем внутреннем единстве. Для нового начинания человека необходимо было предположить, что этого внутреннего единства не существует. В противном случае, его новое сознание продолжало бы возвращаться “домой” в поисках комфорта и безопасности. Поэтому человек решил, что нужно сжечь все мосты, хотя все это. конечно, было лишь игрой, так как внутренняя реальность оставалась всегда. Новому сознанию просто приходилось отворачиваться от нее, чтобы сохранять независимый фокус. — 86 —
|