|
Боже, прости нас всех. Пусть никогда сон нашим чувств, пусть никогда ни один приказ нашего ума, пусть никогда ни одно злоупотребление нашей божественное колесницей, — пусть никогда все это не станет при чиной для того, чтобы просить Бога простить нас за все, чего мы не совершили, и это все, о чем мы просим, Боже, прости нас всех, и ни за что-то одно, а за все, И мы одно, а не одни, и мы должны просить прощения за то, что мы забыли великое, захватывающее знание о творении, посреди которого мы окончили лишь тем, что остались без творческого чувства. Боже, прости нас всех и не оставь. Да будет так. Итак, «Реквием» Моцарта предназначался для живого мертвеца. Моцарт был и продолжает оставаться великим посвященным в великой тайной школе, и он знал, как сделать так, чтобы его музыка пробегала вверх и вниз по гармонической гамме, произнося таким об-разом молитву за всех нас, за всех вас. И она говорила не что-то вроде: «О Боже, прими эту несчастную душу в свое лоно». Что мы говорим о человеке, который был жадным, человеке, чей интерес к себе был превыше все-го, о человеке, который был эгоистичен, высокомерен, колюч и жил в роли жертвы, кто совершал все действия | с многозначительным видом, потому что каждый был1 ему должен, кто принял позицию деспотичной жертвы, таким образом, использовав власть жертвы для кон-1 троля над людьми, от одного человека до целых наций? I Его Реквием посвящен таким людям. Как мы молимся за души таких людей, кто подчинил нас себе и сконструировал нас, презирал нас и ис- пользовал нас, считая нашу жизнь достойной лишь в той мере, в какой мы могли добыв'ать золото? Как нам молиться за таких потерянных людей? Что мы скажем Богу? Прими эту душу на небеса и взгляни на великие,достойные и благородные труды ее жизни — так мы молимся? Мы — голос с Земли, возносящий молитву за душу, которую сейчас взвешивают в свете. И мы го-ворим, обращаясь к свету, и мы говорим, обращаясь к Богу, который взвешивает душу: «Благословен этот человек за великие труды, которые он совершил». Никто — никто — не был достоин такого Реквиема, ибо каждый беспокоился о своей шкуре. Никто. Посмотрите на меня. Почему вы пришли посмотреть на меня? Вы задавали себе этот вопрос, быть может, тысячу раз, приводя все эти доводы, чтобы объяснить, почему вы собираетесь прийти сюда, почему собираетесь снять деньги со своей кредитной карты, чтобы оказаться здесь. Почему вы пришли увидеть меня? Почему вы пришли? Я есть все, что отрицает наука. И, кроме всего прочего, я хочу, чтобы наука нашла ко мне подход. Я хочу этого, потому что это правда, и она выходит на поверхность. Это не антиквариат. Это ис-следование; это приключение; это открытие. Это душа Рама. — 91 —
|