|
Поскольку ученые не находят согласия по вопросу личности ребенка, в большей степени это может относиться к князю Давидову, который спасет Иудею от ее врагов. Что действительно спорно в Исайе 7:14, так это не способ зачатия и не пророчество о Мессии - мессианизм еще не подошел к моменту ожидания единого будущего царя, - но скорее координация по времени рождения божественного ребенка с событиями Месяца Плодородия. Итак, в окончательном рассмотрении ни еврейский, ни греческий варианты Исайи 7:14, не относятся к непорочному зачатию, о котором писал Матфей, также и в еврейском понимании этого стиха не было ничего, что несло бы идею о зачатии от Святого Духа или выражало христианское верование в непорочное зачатие Иисуса. По мнению ученого-иезуита Раймонда Брауна, эксперта по преданиям о его младенчестве, уже одно размышление над отрывком из Исайи 7:14 изменяет впечатление о существующем веровании христиан в непорочное зачатие Иисуса (Brown, "The Birth of the Messiah", pp. 143-53). Дальнейший анализ повествований о младенчестве (Мат. 1-2; Лука 1-2) и родословия от Луки (полагают, что последнее было включено в третью главу Евангелия, когда первые две уже были закончены) относительно всего остального Нового Завета ставит под сомнение достоверность концепции непорочного зачатия. Мессия ожидался в завершение еврейской истории. Тем не менее в Израиле не было никаких ожиданий непорочного рождения, как не было подобных намеков и в новозаветной литературе (помимо повествований о младенчестве) на то, что кто-либо знал о рождении Иисуса без помощи земного отца. Евангелия проповедовались в течение многих лет без всякого упоминания о непорочном зачатии и в писаниях Павла эта тема также никогда не затрагивалась. Крещение Иисуса является начальным пунктом самых ранних церковных проповедей, как это видно из Павловых "Посланий" и "Деяний Апостолов". Марк начинает с этого же момента, что и Иоанн, - продолжая небольшую вводную главу о предсуществовании Слова. Матфей и Лука пишут о рождении Иисуса в рассказах о младенчестве, но не упоминают о нем вновь в своих Евангелиях. Если повествования о детстве (которые, возможно, были сочинены после писаний о миссии Иисуса) были взяты как предисловия к Евангелиям от Матфея и Луки, тогда ясно, что эти Евангелия также, по-видимому, начинаются с крещения Иисуса. Вопреки их помещению во вступительную главу, события рассказов о детстве, похоже, не совпадают у Матфея и Луки; и ни один из персонажей их писаний, видимо, не имеет понятия о чудесных обстоятельствах рождения Иисуса, даже его сестры, братья и мать, оказывается, не знают о непорочном зачатии Иисуса. Более того, у Марка 3:21-31, и особенно в строфах 3:20,21, предполагается, что они видели в нем в большей мере такого же, как они сами: "Он опять пришел домой, и вновь собралась такая толпа, что они даже не могли трапезничать. Когда его родные услышали об этом, они пошли взять его, объявив, что он вышел из себя" (перевод дается согласно "Иерусалимской Библии"). Если бы они имели представление о чудесном зачатии, то вряд ли сочли его поведение несообразным с его миссией. — 154 —
|