|
Аналогичным образом, Борис — это имя, данное объектной основе. Борис — это ни тело, ни ум. Борис — это только имя, данное конкретным скандхам, являющимся объектной основой Бориса. И так как Борис есть только имя, наложенное на эту объектную основу, состоящую из тела и ума, то есть скандх, то, когда его тело идёт, вы говорите: “Борис идёт”, когда вы видите его тело, вы говорите: “Я вижу Бориса”. Почему, когда вы видите эту объектную основу, вы называете эту объектную основу Борисом? Потому что вы уже привыкли, что вот эта объектная основа носит имя “Борис”. Вот это конкретное тело проявляется перед вами, и вы называете его Борисом, но вы не видите номинальное существование Бориса. Вы в следующий момент, после наименования объектной основы именем “Борис” воспринимаете её как объективного Бориса, имеющего самосущее существование, самобытие, независимое от наименования вашей мыслью. И с такой видимостью, кажимостью мы имеем дело всё время. Это — всё равно, что галлюцинировать. Точно так же как Бориса, все феномены вы именуете вашей мыслью даёте им имя, название, но, тем не менее, все эти феномены проявляются перед вами так, будто они существуют объективно, вне зависимости от наименования мыслью. Если вы поймёте вот эти объяснения, то это уже очень хорошо — вы не будете уже цепляться за внешние феномены, как это делали прежде. Мы очень сильно цепляемся за самосущее существование, за самобытие человека, а за самобытие насекомых мы не сильно цепляемся. Можно проследить иерархию ваших привязанностей: самое сильное цепляние — за своё человеческое “я”, которому вы приписываете самосущее бытие, затем идет цепляние несколько меньшей силы — за концепт “я — россиянин”, затем — вы цепляетесь за то, что вы — русский (бурят, калмык, татарин и т. д.), затем, если вы по национальности — бурят, а родом — из Аги, то цепляетесь за концепт “я — агинский бурят” и так далее. А что касается насекомых, то для нас, если мы не биологи, изучающие насекомых, нет никакой особой разницы между насекомыми. Они для нас все просто насекомые, мы не различаем их по нации, по стране проживания и т. д. И чем более дифференцированную идентификацию своего человеческого “я” мы проводим, тем всё более эта самоидентификация становится способной ранить нас в сердце. На самом деле, Борис Дондоков и это насекомое — это, в общем-то, одно и то же: это живое существо, объектная основа, на которую мы накладываем то или иное имя. Теперь я буду объяснять, что такое условный анализ. По мере этих моих объяснений вы начинаете постепенно проникать всё глубже в познание Пустоты. Это сравнимо с тем, как в луковице мы снимаем слой за слоем. Итак, что есть условный анализ? Это процесс познания условной, или конвенциональной, истины, то есть, это установление достоверной объектной основы для наименования феноменов. Чтобы проиллюстрировать это, например, я назову этого человека (Геше-ла показывает на Бориса Дондокова) Баиром Доржиевым. Это будет противоречить условному анализу, потому что условный анализ устанавливает, что данная объектная основа не есть объектная основа для наименования “Баир Доржиев”, это — объектная основа для наименования “Борис Дондоков”. Если вы, глядя на белоснежную вершину, видите её жёлтой, то это ваше восприятие также противоречит условному анализу, ибо условный анализ устанавливает, что снег — белого цвета, и что снежные вершины — белого цвета. Восприятия, которые противоречат условному анализу, называется мирской галлюцинацией. — 114 —
|