Секреты медитативного дыхания

Это не означает, что отныне вам придется отказываться от чувственных наслаждений. Наоборот, будучи ни к чему не привязанными, вы сможете наслаждаться по-новому, ибо вы познали изначальную внутреннюю радость.

Встретиться лицом к лицу с привязанностью

Двенадцатое наблюдение — последнее в четверке, как и следовало ожидать, естественно вытекает из одиннадцатого.

12. Он наставляет себя: «Освобождая ум, я вдыхаю. Освобож­дая ум, я выдыхаю».

Мы вплотную подошли к истинной випассане — мудрости, ибо в двенадцатом наблюдении Будда впервые предлагает нам сосредоточиться на освобождении, которое является основой его учения. «Как у великого океана, — говорит он, — есть лишь один вкус — соли, так и у моего учения есть лишь один вкус — Свободы». На каждом этапе нашего продвижения вперед (не важно, заметили вы это или нет) мы имели дело с возможнос­тью освобождения ума. Сейчас такая возможность оказывается в центре нашего внимания, хотя это все-таки еще не совсем то освобождение, о котором пойдет речь в конце сутры.

Итак, непосредственным следствием работы над одинна­дцатым наблюдением является одна из форм освобождения: по мере того как ум становится все более сосредоточенным, некоторые его аспекты уходят на задний план. Мы уже гово­рили о жаждущем уме — очень навязчивом и препятствующем сосредоточению. Есть еще гневный ум, который цепляется за какое-нибудь незначительное событие и бесконечно проигры­вает его снова и снова. Скучающий ум малосилен. И как его противоположность, следует назвать неугомонный ум, непре­станно бегающий по кругу. Такой ум, исполненный беспокой­ства и неуверенности, постоянно подвергает все сомнению: учителя, учение и, самое главное, — себя.

Ум попадает в зависимость от своих перечисленных выше аспектов и привязывается к ним. Все эти аспекты обладают немалой силой и никак не хотят отпускать ум, отчаянно пыта­ясь отвлечь его внимание от дыхания. И потому одна из форм освобождения состоит как раз в том, чтобы просто удерживать внимание на дыхании. Описанные проявления ума неизбежно возникают, но мы фиксируем их быстрее, чем прежде, и более ловко ускользаем. Это, несомненно, определенная степень свободы, хотя и кратковременной, потому что в те моменты, когда мы все-таки отождествляем себя с проявлениями ума, возникает пристрастие, порождающее страдание.

Способность удерживать внимание на дыхании приносит некоторое удовлетворение и толику радости и покоя. Сила помех начинает ослабевать. Уделяя помехам меньше внимания, вы перестаете подпитывать их. Раньше, когда в вашей жизни было меньше осознанности, вы словно бы практиковали жад­ность, или гнев, или сомнения, тем самым усиливая их. Вы перестаете их практиковать, и они слабнут.