Тайна, которая в Вас самих

Все, я умерла, ничего, больше ничего... Вижу себя сверху в машине, рядом солдаты. Тихо. Я мертвая, глаза закрыты. Машина трясется. Все молчат. Кто-то прикрывает ноги. Мне легко, больше ничего не болит. Ощущение покоя, разливается благодать. Я ничего не вижу, ощущаю, что ухожу из этой жизни.

Мама! Опять этот желтый лес, осенняя тишина. Желтое пятно. Черт те что, опять трясет. Кто-то склонился надо мной, поднимает веки, что-то говорит. Тихо, кто-то вздыхает. В машине врач на коленях около меня, он держит мою руку.

- Сестра, введите адреналин[*1].

- Немного осталось, потерпи, почти приехали. Э, батенька, рано ты собралась, а как же дети.

Подъехали к зданию. Врач в очках вышел из помещения, он постарше. Разговаривает с врачом из машины. Медсестра спрыгнула с кузова машины. Санитары подошли, снимают но­силки. Меня выгружают. Врач ругается:

- Что же вы делаете, она же не мертвая, а вы ее вперед ногами.

Сестра отвечает:

- В машине же не развернуть.

Пытаются удобнее развернуть. В очках врач:

- Эту в операционную. Скорее на стол. Тяжелое ранение, задето легкое. Готовьте операционную. Операцию срочно.

Врач из машины говорит что-то санитарам, кладет бумажку под шинель.

Очень много раненых. Несут, ступеньки разбиты, коридор длинный, направо операционная. Старое здание, толстые сте­ны, белый крест на узких окнах.

- Срочно готовим к операции. Разрыв левого легкого.

...Мерцание света, суетятся в белых халатах. Внизу стоят баллоны синий и зеленый с краниками. Молоденькая медсестра. Врач в очках входит.

- Готовы?

- Раненая к операции готова, - докладывает.

- Много крови потеряла, готовьте кровь.

Врач моет руки, надевает халат, завязывает. Шапка лоб закрывает, повязка марлевая. Еще одна врач, женщина, справа от меня, немного сзади, анестезиолог. Два санитара ничего не де­ла­ют, ждут команду. Наркоз. Маленькую резиновую штучку (мас­ка) с жесткой срединкой чувствую на лице. Дышу тяжело и шумно.

В области сердца щемит, но боли нет. Стука сердца уже не слышу. Тяжесть на левую руку. Надо мной пять штук ламп, как прожекторы. Врач склонился прямо надо мной. И вдруг ощу­щение жесткого нажима в области солнечного сплетения. Режет в области грудины. Тяжесть, как будто что-то ломается, что-то достает, сгусток крови в какой-то оболочке - это же мой сосуд. Тромб.

- Кровь, нужна кровь.

Глаза открыты, вижу белое. Я ногами к окну. Вижу медсестру. С улицы шум машин, голоса, а здесь тихо, не говорят, чувствую движения в операционной. Простынь висит вместо двери, столик, инструменты. Дышать тяжело. Боли нет, и ниче­го нет... тихо. Слышу стук своего сердца. Дышу через эту непонятную штуку, тяжело, учащенно.