Тайна, которая в Вас самих

- Ее надо перевязать.

Я вся сжалась. Они все тихо делают. Бинты. Что-то накладывает как тампон, перетягивает туго-туго. И по горлу проходит, давит на горло. Почти не говорят. Сзади танкист несет комдива на своей спине, а двое меня тянут на его палатке, та­щат не на руках, а по земле. Ноги связаны концами плащ-палатки. Тащат тихо. Очень больно. Я молчу, ни одного звука, подсознательно понимаю, что нельзя шу­меть.

Лес, бурелом, через чащобу пробираемся, по этим бревнам, как по чесалке, как будто протягивают. Там транспорт где-то шумит. Обнаружили наших. Доволакивают до палатки. Санитары подбежали с носилками, здоровые мужики, рану ос­матривают.

- Откуда вы, братцы, с того света что ли явились, там давно уже немцы. Слышите, канонада? Мы быстро сматываемся.

Комдива кладут на носилки. Он темноволосый, нос картошкой, губы полноватые, упитан, глаза серо-зеленоватые. Стойка-воротничок, четыре кубика, на нем шинель, нашивки на рукавах. Широкие ремни, должна висеть кобура, а там ни­чего нет. На вид ему лет сорок. Ткаченко Кирилл Романович. Мне кажется, имя ему очень не подходит, у него больно лицо русское.

Я лежу на носилках, на мне фуфайка-стеганка. Танкисты сидят на земле, вымотанные, смотрят на меня.

А вокруг много желтых листьев, кленовые даже попадаются, березы, вдалеке зеленые сосны.

...

Надо мной белая палатка, в белом женщина, на голове косынка. Передо мной марлевая перегородка, кто-то ходит. Сестра поправляет простынь (звучит именно так). Врач моет руки. У врача и санитаров сзади халаты не соединены.

- Господи, не хочу умирать.

Там свет. Дышится с трудом.

- Больно, очень больно!

- Потерпи, тебе еще детей рожать.

- Пить очень хочется.

- Ну, батенька моя, ну что ж, попробуем, хотя надежды мало, но чем черт не шутит, жалко же, такая молодая. Готовьте к операции. Пуля в левой части груди.

Болит правая часть лица, голова, мелкий озноб, руку сводит. Дают выпить спирта.

- Придется потерпеть.

Голова кружится, как пьяная, тяжело. Сбоку инструменты. Колет в левом легком, учащенное дыхание.

- Скальпель. Зажим.

Режут. Очень много крови. Сестра с другой стороны, зажимает. Я сползаю со стола.

- Ползет.

Поправляют. Чувствую тяжелые зажимы, тянет.

- Легкое пробито. Ну что же, пулю я извлеку, а дальше...

Достает пулю, слышу, как она звенит.

- Молодец девчонка, жалко будет, если умрет.

- Потерпи, милая, потерпи. Ты же у нас такая героиня, а командира все-таки спасла. Комдив твой жив-здоров, поправ­ляется. Держись! Ну, если такие девчата на фронт пошли, шиш мы им Москву отдадим.