|
Гурджиев стал таким искусным мастером, что даже когда он садился между двумя людьми, видевшими лишь половину лица мастера каждый со своей стороны, одному из посетителей он казался абсолютно спокойным и безмятежным, тогда как другому - опасным преступником-рецидивистом. Неужели эти люди, говоря о Гурджиеве, могли сойтись во мнениях? Они непременно начинали спорить. Один из них заявлял, что они встретились с очень тихим, добрым человеком, а другой настаивал, что они видели опасного типа с криминальными наклонностями. Когда же, наконец, обращались к самому Гурджиеву за разъяснениями, он отвечал: «Они оба правы. Я умею разделять не только свое естество и поведение, но даже свое лицо на две части». Как-то раз мне подарили статуэтку Будды, изготовленную в Японии. Она оказалась очень красивой, но была в ней одна странность. В одной руке Будда держал меч, а в другой - небольшой светильник. На Востоке пользуются глиняными светильниками, которые представляют собой просто небольшие глиняные чаши, наполненные маслом. Они похожи на свечи, в них горит огонь. Отблески пламени играли на одной стороне лица Будды. Его профиль был светел и покоен. На другой стороне лица отражался меч. И Будда уже производил впечатление воина, борца, мятежника и революционера. В афинском аэропорту меня окружали сорок полицейских. Должно быть, все они занимали высокое положение в государственной иерархии. Не было только их начальника, которому недостало мужества показаться мне на глаза. Я бы спросил его: «На каком основании ваш заместитель отказывает мне в визе, выданной вами?» Но вот его-то как раз и не было. Но остальные полицейские... Я удивился тому, что все они при всем своем грубом поведении были трусами. Стоило мне крикнуть: «Заткнись!», и заместитель начальника полиции просто попятился обратно как маленький ребенок. Он испугался, что телевизионщики снимут сцену, в которой я кричу на него, когда он стоит со знаками отличия на мундире и с пистолетом на поясе. Но по сути своей он оказался ребенком, робким ребенком. Все это выглядело странно, ведь демократия появилась именно в Афинах. Демократию выдумали греки. А между тем, афиняне отравили человека, который провозгласил демократические ценности. Об этом повествует история. С того дня я перестал доверять истории. Сократа отравили не афиняне, а афинские чиновники. Это надо четко понимать, ведь со мной так дурно обошлась критская полиция. Но жители деревни, в которой я остановился, не были заодно с чиновниками. Когда какой-то журналист спросил меня, не хочу ли я что-то передать ее жителям, я ответил: «Пригласите их в аэропорт, чтобы полицейские поняли, что они со мной, а не с чиновниками». — 227 —
|