|
Я ответил: - Я иду к вашей семье с дружественным посланием. Я не знаю людей, которые поссорили наши семьи. Я знаю только моего деда, знаю, как его зовут, еще знаю, как зовут его отца. И все, больше я не знаю ничего. Но эта ссора продолжается в течение десяти поколений. Сколько поколений помните вы? Назовете ли вы имена ваших предков? Можете ли сказать, кто начал всю эту глупость? И мы почему-то не разговариваем друг с другом. Я пришел установить дружбу. Сегодня я пригласил себя к вам на обед. - Удивительно, но, кажется, ты прав, - сказал сосед. - Что ж, заходи, будь гостем. Но спросил ли ты твоего отца? - Незачем его спрашивать, - ответил я. - Я делаю все, что считаю нужным, и только затем ставлю его в известность. И тогда он выражает свое мнение. Но это уже не важно, раз я сделал, что хотел сделать. Я знаю, он закричит на меня: «Почему ты не спросил меня?» Но это уж мои проблемы, вам о них незачем волноваться. И все они были безумно счастливы. Их дети были рады больше всех, потому что им все это было совершенно непонятно. Мы живем напротив, видим друг друга каждый день, но почему-то не можем заговаривать с ними, а они не могут заговаривать с нами. Мы ходим в ту же самую школу, но никогда не общаемся - мы враги. И никто не знает почему. Так что дети были очень рады, у них был праздник. Когда мой отец вернулся домой, ему рассказали, что я отправился в тот дом и не выхожу оттуда уже почти два часа. Он возмутился: - Невозможный ребенок. Десять поколений мы не разговариваем друг с другом. Теперь же он нарушил все рамки приличия. Пусть только явится. Когда я вернулся домой, он закричал: - Почему ты не спросил моего разрешения?! - Просто я хотел туда пойти, - ответил я. - Можешь сокрушаться сколько хочешь. Я знаю, что ты все равно бы сказал «нет», тогда какой был смысл спрашивать? Но я не сделал ничего дурного. Я лишь начал прекрасную дружбу, и я и для тебя открыл дверь. Я пригласил нашего соседа и его детей завтра к нам на обед. - Что?! - взревел мой отец. - Ты слышал. Я отобедал у них - я пригласил себя к ним в гости. Чем же, по-твоему, я должен им ответить? По меньшей мере, я должен ответить им подобной взаимностью. - Боже всемогущий! - застонал отец. - Тогда меня здесь завтра не будет. - Еще как будет, - сказал я. - Тебе придется остаться здесь и принять их, потому что вся эта ссора - чистой воды идиотизм: она длится десять поколений, но даже не известно, кто был прав, а кто виноват. Те идиоты давно умерли. Почему же только из-за того, что мы происходим от этих мертвых идиотов, мы должны до сих пор за них цепляться? — 232 —
|