|
Она сшила мне действительно красивую рубашку. Она знала, что я не люблю длинные брюки, в лучшем случае я надевал свои короткие штаны и курту. Курта — это длинная рубашка, которую я всегда любил, и медленно-медленно штаны исчезли, и осталась одна рубашка. Иначе человеку приходиться не только разделять верхнюю часть тела и нижнюю часть тела, но даже шить одежду для каждой из них отдельно. Конечно, у верхней части тела должно было быть что-то получше, а нижняя часть только должна быть скрыта, вот и все. Она сшила мне прекрасную курту. Было лето, а в тех районах центральной Индии лею действительно утомительно, потому что раскаленный воздух идет в ноздри, и кажется, что горишь. На самом деле, только посреди ночи люди могут найти небольшой отдых. В центральной Индии так жарко, что вы постоянно просите немного холодной воды, а если есть немного льда, то это просто рай. Лед - самый дорогой товар в тех местах, естественно, потому что к тому времени, когда он приходит с фабрик за сотни миль, его уже почти не остается. Моя Нани сказала, что если мне хочется, то я должен поехать и увидеть Махатму Ганди, и она сшила мне очень тонкую муслиновую рубашку. Муслин - самая художественная и самая древняя ткань, что касается одежды. Она нашла лучший муслин. Он был таким тонким, почти прозрачным. В то время золотые рупии исчезли, и их место заняли серебряные рупии. Эти серебряные рупии были слишком тяжелы для муслинового кармана. Почему я это говорю? — потому что то, что я скажу, будет невозможно без этого понять. Этот поезд приехал как обычно, опоздав на три часа. Почти все ушли, кроме меня. Вы знаете меня, я упрям. Даже станционный смотритель сказал: «Ты настоящий парень. Все ушли, но ты кажешься готовым простоять всю ночь. Нет ни одного признака поезда, а ты ждешь здесь с раннего утра». Чтобы прийти на станцию к пяти часам утра, мне пришлось уйти из дома в полночь. Но я еще не потратил эти три рупии, потому что все столько с собой принесли, и все были так щедры с маленьким мальчиком, который пришел издалека. Люди предлагали мне фрукты, конфеты, пирожки и другую еду, поэтому я не проголодался. Когда поезд наконец приехал, я был там единственным человеком, и каким человеком! Десятилетний мальчик, стоящий рядом со станционным смотрителем. Он представил меня Махатме Ганди и сказал: «Не думайте, что это просто мальчик. Я наблюдал за ним целый день, и многое обсуждал с ним, потому что другой работы не было. А он — единственный, кто остался. Много народу пришло, но все давно ушли. Я уважаю его, потому что знаю, что он остался бы здесь до последнего дня существования, он не ушел бы, пока поезд не приехал. А если бы поезд не приехал, я не думаю, чтобы он когда-нибудь ушел вообще. Он бы жил здесь». — 304 —
|