|
Лао Цзы сказал: «Что!» Чжуан Цзы сказал: «Не ставьте ничего между нами. Если я чувствую, что должен прикоснуться к вашим ногам, тогда никто не может помешать мне, ни вы, ни я. Мы просто должны наблюдать, как это происходит». И я должен смотреть, как это происходит, двигаясь от одного дома к другому. Я могу вспомнить сотни домов, но нет ни одного, о котором я мог бы сказать: «Это мой дом». Я надеялся, возможно, этот… так было всю жизнь: «Возможно, следующий». Тем не менее… Я расскажу вам секрет. Я до сих пор надеюсь, что где-то будет дом, возможно… «Возможно» есть дом. Всю свою жизнь я ждал и ждал во многих домах, чтобы появился один. Всегда казалось, что он за углом. Но расстояние оставалось прежним: он всегда оставался за углом. Я снова вижу его… Я знаю, что ни один дом не будет моим. Но знать — это одно: иногда, что-то, что может быть названо «существованием» закрывает это. Я называю это «все-знанием»; и в эти мгновения я снова ищу «дом». Я сказал, что он может быть назван только «возможно»; я имел в виду, что это название дома. Это всегда будет происходить, но никогда действительно не случится… всегда почти готово случиться. Из дома Нани я переехал в дом отцовской сестры. Муж, я имею в виду, шурин моего отца, не очень хотел этого. Естественно, почему он должен хотеть? Я был совершенно с ним согласен. Даже если бы я был на его месте, я бы тоже не хотел этого. Не только не хотел, но упрямо не хотел, потому что кто без необходимости примет того, кто создает столько бед? У них не было детей, поэтому они жили действительно счастливо - хотя, на самом деле, они были очень несчастны, не зная, как «счастливы» те, у кого есть дети. Но у них не было возможности это узнать. У них был прекрасный домик, с количеством комнат большим, чем нужно одной паре. Он был достаточно большим, чтобы в нем жило много людей. Но они были богаты, они могли себе это позволить. Для них не было проблемой выделить мне маленькую комнату, хотя муж был, не говоря ни слова, против. Я отказался переехать к ним. Я стоял перед их домом с маленьким чемоданчиком и сказал сестре своего отца: «Твой муж не хочет, чтобы я тут жил, и пока он не захочет, я лучше буду жить на улице, чем в его доме. Я не могу войти, пока я не буду убежден, что он счастлив принять меня. И я не могу пообещать, что не буду для вас проблемой. Это против моей природы — не быть в беде. Я просто беспомощен». Муж спрятался за занавеской, слушая все это. Он понял, по крайней мере, одну вещь, что этот мальчик был достоин попытки. Он вышел и сказал: «Я позволю тебе попытаться». — 259 —
|