|
Я сказал им прямо в лицо: «Это не просто характеристика, она убийственна. Пожалуйста, напишите в постскриптуме, что я называю этот документ убийственным. Пока вы это не напишите, я не возьму ее». Им пришлось это сделать. Мне сказали: «Ты не только непослушный, но и опасный, потому что теперь ты можешь возбудить против нас дело». Я сказал: «Не бойтесь. В моей жизни многие будут преследовать меня судом, я никогда не буду делать это сам». Я никого не преследовал, хотя я мог сделать это очень легко, и сотни людей были бы наказаны. Я говорил, что у меня никогда не было дома. Даже этот дом, я не могу назвать его своим. С самого первого до последнего — возможно, этот не последний, но, какой бы ни был последним, я не смогу назвать его моим домом. Чтобы скрыть факт, я называю его домом Лао Цзы. А у Лао Цзы нет с ним ничего общего. А я знаю этого человека. Я знаю, если он встретится со мной — а однажды эта встреча должна произойти — первое, что он меня спросит, будет: «Почему вы назвали свой дом «Домом Лао Цзы»? Естественно, любопытство ребенка — а никто не мог быть более ребячливым, чем Лао Цзы, ни Будда, ни Иисус, ни Мухаммед, и, конечно, не Моисей. Ребячливый еврей? Невозможно! Еврей рожден быть бизнесменом, в деловом костюме, покидая дом и отправляясь в магазин. Он рождается сформировавшимся. Моисей? Конечно, нет. Но Лао Цзы. если вы хотите знать кого-нибудь более ребячливого, чем Лао Цзы, тогда это его ученик — Чжуан Цзы… Чтобы быть учеником Лао Цзы, надо быть более невинным, чем сам Лао Цзы. Другого пути нет. Конфуцию просто было отказано. Короче говоря, ему было сказано: «Убирайся и пропади навсегда — и помни, никогда снова сюда не возвращайся». Не обязательно такими словами, но таков был смысл того, что Лао Цэы сказал Конфуцию, наиболее ученому человеку тех дней. Конфуций не был принят. Но Чжуан Цзы был даже более сумасшедшим, чем Лао Цзы, его мастер. Когда пришел Чжуан Цзы, Лао Цзы сказал: «Великолепно! Ты пришел, чтобы быть моим мастером? Ты можешь выбирать: или ты можешь быть моим мастером, или я могу быть твоим мастером». Чжуан Цзы ответил: «Забудьте об этом! Почему мы не можем просто быть?» И так они остались вместе. Конечно, Чжуан Цзы был учеником и очень уважал своего мастера; никто не мог соперничать с ним. Но именно с этого все началось — с того, что он сказал: «Разве мы не можем забыть все об этой роли?» Я прибавляю слово «роль», чтобы пояснить, что имелось в виду. Но это не означает, что он не уважал Лао Цзы. Даже после этого Лао Цзы засмеялся и сказал: «Просто великолепно! Я ждал тебя!» И Чжуан Цзы прикоснулся к ногам мастера. — 258 —
|