Проблески золотого детства

Но это было не все. он был еще многим. Он был прекрасным певцом, но никогда не пел для публики. Мы оба смеялись над словом «публика». Она состоит, как правило, из самых отсталых. Удивительно, как они умудряются собираться в одном месте в определенное время. Я не могу объяснить что. Масто сказал, что тоже не может это объяснить. Это просто невозможно объяснить.

Он никогда не пел для публики, но только для немногих людей, которые любили его, и они обещали никогда не говорить об этом. Его голос действительно был «голосом мастера». Возможно, он не пел, а только позволял существованию это единственное подходящее слово, которое я могу употребить — он позволял существованию струится через себя. Он не мешал, в этом была его заслуга.

Он также был талантливым игроком на цитре, но снова, я никогда не видел, чтобы он играл перед толпой. Часто я был единственным, когда он играл, и он просил меня запереть дверь, говоря: «Пожалуйста, запри дверь, и что бы ни случилось, не открывай ее до моей смерти». И он знал, что если бы я захотел открыть дверь, мне бы сначала пришлось убить его, а потом открыть ее. Я держал слово. Но эта музыка была такой… Он не был известен миру: мир упустил его.

Он говорил: «Все это настолько интимно, что было бы проституцией играть перед толпой». Это было его точное слово, «проституция». Он действительно был философом, мыслителем, и был очень логичным, не таким, как я. С Пагал Бабой у меня было только одно общее, а именно: сумасшествие. У Масто было с ним много общего. Пагал Баба интересовался многим. Я, конечно, не мог быть представителем Пагал Бабы, но Масто им был. Я не могу быть ничьим представителем.

Масто так много сделал для меня, что я не мог поверить, как мог Баба знать, что он будет правильным человеком. А я был ребенком, меня надо было направлять — и был не легким ребенком. Пока меня не убеждали, меня нельзя было сдвинуть ни на дюйм. Наоборот, я двигался в противоположном направлении, чтобы быть в безопасности.

Я вспомнил маленький анекдот. Я использовал его как шутку. Многие из моих шуток приукрашены, чтобы они были похожими на шутки, но многие из них - из реальной жизни. А в настоящей жизни намного больше от книги с шутками, чем в любой такой книге. Как я узнаю, что эта шутка из жизни? Потому что иначе не может быть, другого пути нет. Я помню, как рассказывал ее, и так я ее запомнил.

Ребенок приходит в школу с опозданием, с большим опозданием. Идет дождь. Учитель смотрит своими неподвижными глазами, которые даны только учителям и женам. А если вы женитесь на женщине, которая еще и учитель, то помоги нам Господь! Мы можем только помолиться за вас. Тогда у этой женщины будет четыре каменных глаза, которые будут смотреть во всех направлениях. Остерегайтесь школьных учителей! Никогда, никогда не женитесь на школьных учительницах. Чтобы ни случилось, убегите до того, как вы споткнетесь и упадете. Падайте куда угодно, но только не на школьную учительницу, иначе у вас из жизни получится настоящий ад. А если она англичанка, то это будет тройной ад!