Проблески золотого детства

Виджай сказал: «Не беспокойся, я готов выполнять любую работу». И с очень раннего возраста ему пришлось заниматься очень земными вещами. Я бесконечно благодарен ему. Моя благодарность ему огромна.

Я сказал своему отцу: «Пагал Баба попросил меня, и я обещал ему, поэтому я должен разжечь костер. Что касается твоей смерти, не беспокойся, там будет мой младший брат. Я тоже там буду, но не как твой сын».

Я не знаю, почему я сказал это, и что он подумал, но это оказалось правдой. Когда он умер, я был рядом. Па самом деле, я позвал его жить со мной, чтобы мне не нужно было ехать в город, где он жил. После смерти моей бабушки я никогда не хотел туда возвращаться. Это было другое обещание. Мне приходилось выполнять столько обещаний, но к настоящему времени большую их часть я исполнил. Осталось всего несколько обещаний.

Я сказал своему отцу, и я присутствовал при его погребении, но не мог разжечь огонь. И, конечно, я присутствовал не как его сын. Когда он умер, он был моим учеником, саньясином, а я был его мастером.

Стоп.

БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

П агал Баба в свои последние дни был постоянно беспокоен. Я мог видеть это, хотя он ничего не говорил, и никто больше не замечал это. Возможно, никто больше не осознавал, что он беспокоился. Это было не из-за его болезни, старости или приближающейся смерти, они абсолютно не существовали для него.

Однажды ночью, когда мы были с ним одни, я спросил его. На самом деле, мне пришлось разбудить его посреди ночи, потому что так сложно было поймать момент, когда с нами никого не было.

Он сказал мне: «Это должно быть что-то огромной важности, иначе ты не стал бы будить меня. Что случилось?»

Я сказал: «Это вопрос. Я наблюдал за тобой — я чувствую вокруг тебя небольшую тень беспокойства. Ее раньше не было. Твоя аура была так чиста, как яркое солнце, но теперь я вижу небольшую тень. Это не может быть смерть».

Он засмеялся и сказал: «Да, тень есть, и это не смерть, это тоже верно. Мое беспокойство в том, что я жду человека, которому я могу передать мою ответственность за тебя. Я беспокоюсь, потому что он еще не пришел. Если я умру, ты не сможешь найти его».

Я сказал: «Если мне действительно кто-нибудь понадобится, я найду его. Но мне никто не нужен. Расслабься перед тем, как придет смерть. Я не хочу быть причиной этой тени. Ты должен умереть таким же прекрасно сияющим, каким жил».

Он сказал: «Это невозможно… Но я знаю, что этот человек придет — я напрасно беспокоюсь. Он человек слова, он обещал прийти ко мне до того, как я умру»,