|
Мой отец был готов послать меня в университет. Естественно, для него это было жертвоприношение, и он хотел сделать это по-деловому. Это должно было быть вложением. Я сказал: «Послушай, это мое образование или твое вложение? Ты думаешь о том, как бы сделать из меня инженера или врача. Естественно, я буду больше зарабатывать, но я планирую никогда не зарабатывать денег, но продолжать учиться и никогда не начинать зарабатывать». Потом я сказал ему: «Я собираюсь остаться бродягой». Он сказал: «Что! Бродягой?» Я сказал: «Другими словами - саньясином». Он был потрясен. «Саньясином! Тогда почему ты хочешь пойти в университет?» Я сказал: «Я ненавижу утих профессоров, но естественно, сначала я должен узнать их профессию, так, чтобы всю свою жизнь я смог осуждать их». Он сказал: «Это странно, идти в университет только для того, чтобы осуждать его. Мне приходится занимать для тебя деньги, закладывать для тебя дом, рисковать ради тебя своим делом а ты собираешься осуждать этих профессоров? Почему ты не можешь осуждать их, не идя в университет?» Я ушел из дома, оставив отцу записку, в которой говорилось: «Я могу понять твои чувства, и я могу понять твою бережливость. Мы принадлежим разным мирам, и моста не существует, по крайней мере, сейчас. Я не вижу, что ты можешь понимать меня или что я могу понимать тебя, и в этом нет необходимости. Спасибо за то, что хочешь помочь мне, но это было вложением денег, а я не хочу становиться твоим партнером. Я ухожу, не увидевшись с тобой. Возможно, я встречусь с тобой только тогда, когда улажу дело с деньгами». Поэтому я пошел работать журналистом. Это было самое худшее, что можно было придумать, и, да, я был вынужден заниматься этим, потому что не было другой доступной работы. А журнализм в Индии - это третья степень третьеразрядности. Он не только третьеразрядный, он самый худший в мире. Я занимался этим, но не йог делать это очень хорошо. Я ничего не могу сделать очень хорошо, и это не жалоба на себя, просто принятие того, что я ничего не могу сделать, что же говорить о том, чтобы сделать это очень хорошо. А работа быстро закончилась, потому что я крепко спал, положив ноги на стол, так же, как я сижу сейчас, когда владелец, главный редактор вошел. Он увидел меня, потряс меня, я открыл глаза, посмотрел на него и сказал: «Это не по-джентельменски. Я крепко спал, а вы разбудили меня. Я бы хотел, чтобы этот сон продолжался. Я готов заплатить, если вы мне расскажете, как его продолжить». Он сказал: «Меня что, волнует ваш сон? Он меня не касается. Но это мое время, и вам за это платят. У меня есть все права будить вас». — 194 —
|