|
Одиночество — это негативное состояние. Когда вы не можете быть с самим собой и ищите компанию, тогда это одиночество. Есть ли у вас компания или нет, не имеет значения, вы останетесь одинокими. По всему миру, в каждом жилище, вы можете убедиться в истинности того, что я говорю. Я не могу сказать, в каждом доме, я говорю, в каждом жилище. Дом существует очень редко. Это там, где одиночество превращается в уединенность, а не в совместность. Люди думают, что если двое вместе, тогда одиночество исчезает. Это не так легко. Помните, это не так легко; на самом деле, это становится все сложнее. Когда встречаются два одиноких человека, одиночество умножается; не только удваивается, помните, оно умножается и становится очень страшным. Это как осьминог, постоянная борьба по разным причинам, под разными именами. Но если вы снимите все эти покрывала, под ними вы не увидите ничего, кроме обнаженного одиночества. Это не уединенность. Уединенность — это открытие себя. Много раз я говорил своей бабушке, что быть уединенным это самое прекрасное состояние, о котором можно мечтать. Она смеялась и говорила: «Замолчи! Ерунда. Я знаю, что это такое я живу одинокой жизнью. Твой Нана умер. Он обманывал меня: он умер, даже не сказав мне, что собирается умирать. Он предал меня». Она горевала над этим. И тогда она сказала мне: «Ты тоже оставил меня. Ты пошел в университет и приезжал только один или два раза в год. Я месяцами жду дня, когда ты вернешься домой. И эти один — два дня так быстро проходят. Ты не знаешь, что такое одиночество, а я знаю». Хотя она плакала, я смеялся. Я хотел плакать вместе с ней. но не мог. Вместо того чтобы плакать, я смеялся. Она сказала: «Смотри! Ты совершенно меня не понимаешь!» Я сказал: «Я понимаю, поэтому я смеюсь. Снова и снова ты утверждаешь, что одиночество и уединение это одно и то же, и я совершенно точно и определенно говорю, что это не одно и то же. И тебе надо будет понять уединенность, если ты хочешь избавиться от одиночества. Ты не можешь избавиться от этого, просто жалея себя. И не злись на моего дедушку…» Это был единственный раз, когда я защищал от нее моего Нану. «Что он мог сделать? Он не предал тебя — хотя ты можешь чувствовать себя преданной. Тут дело в другом. Смерть или жизнь не находятся ни в чьих руках. Он умер так же беспомощно, как и родился… и ты не помнишь, каким он был беспомощным? Он снова и снова просил: «Останови колесо, Раджа, разве ты не можешь остановить колесо?» Когда он все время просил остановить колесо, о чем он просил? Он просил свободы. — 154 —
|