|
То, что произошло, было дружелюбие - и пусть это будет записано: я ценю дружелюбие выше, чем любовь. Нет ничего выше дружелюбия. Я знаю, что вы заметили, что я не употребил слово «дружба». До вчерашнего дня я употреблял его. но сегодня пришло время рассказать вам о чем-то большем, чем дружба — о дружелюбии. Дружба тоже может привязывать, по-своему, как любовь. Она также может быть ревнивой, захватывающей, боящейся, что может быть потеряна и из-за этого страха появляется столько агонии и столько борьбы. Па самом деле, люди постоянно борются с теми, кою они любят — странно, просто странно… невероятно странно. Дружелюбие поднимается выше, ко всему, что знает и чувствует человек. Это скорее аромат существа или, можно сказать, расцвет существа. Что-то обнаруживается между двумя душами, и неожиданно — два тела, но одно существо это то, что я называю цветением. Дружелюбие -это свобода от всего мелкого и посредственного, от всего с чем мы знакомы на самом деле, знакомы слишком близко. Я могу понять, почему моя Нани проливала слезы из-за моей дружбы с Самбху Бабу. Ома была права, когда сказала мне: «Я не беспокоюсь о Самбху Бабу - он достаточно стар, скоро смерть заберет его». И странно, но он умер раньше бабушки, ровно на десять лег раньше, хотя моя бабушка была старше его. Я до сих пор поражаюсь интуиции этой женщины. Она сказала: «Он скоро умрет; а что будет с тобой? Я плачу из-за тебя. Тебе придется прожить долгую жизнь. Ты найдешь не много людей, обладающих такими же качествами, как Самбху Бабу. Пожалуйста, не превращай эту дружбу в критерий оценки, иначе тебе придется прожить очень одинокую жизнь». Я сказал: «Нани, даже Самбху Бабу находится ниже моего критерия оценки, поэтому не надо беспокоиться. Я собираюсь прожить жизнь в соответствии со своим видением, куда бы оно меня ни завело — возможно, никуда. По одно точно, — сказал я ей, — что я совершенно согласен с тобой, что не найду много друзей». И это было так. В школьные дни у меня не было друзей. В моем колледже меня считали чужаком. В университете, да, люди всегда уважали меня, но это не было дружбой, что же говорить о дружелюбии. Это странная судьба быть уважаемым с самого детства. Но если бы моя Нани была сейчас жива, она бы увидела моих друзей, моих саньясинов. Она бы увидела тысячи людей, с которыми у меня была бы синхронность. Но она мертва; Самбху Бабу мертв. Расцвет пришелся на то время, когда всех тех, кто беспокоился обо мне, больше нет. Она была права, говоря, что я проживу одинокую жизнь, но она также и ошибалась, потому что, как и все, она думала, что одиночество и уединенность — это синонимы; но это не так. Это не только не синонимы, они совершенно противоположны. — 153 —
|