Неведомое путешествие. За пределы последнего табу

— Все еще более осложняется; этот человек разру­шил и эту возможность. Подумай еще. Предложи что-нибудь другое, потому что ты разрушил идею о том, что­бы умереть стоя; ты сказал, что это не оригинально.

— Оригинальным способом будет умереть, стоя на голове, — ответил ученик.

Монах сказал:

— Я так рад, что среди моих учеников есть ориги­нальный мыслитель! Я сделаю, что смогу!

И он умер, стоя на голове!

Теперь ученики были в растерянности и не знали, что им делать, потому что во всех ритуалах принимает­ся как должное, что человек должен лежать в постели. Это было беспрецедентно. Теперь первым делом его нужно положить в постель, а он бы сопротивлялся, он бы рассердился. Он был такой человек, что даже после смерти мог их наказать или опять начать говорить:

— Перестаньте... Вы снова делаете все обычным. Кто-то предложил:

— Вот что будет лучше всего: в соседнем монасты­ре живет его сестра — она старше его — и лучше всего будет позвать ее. В любом случае, мы должны ей сообщить, что ее брат умер. Пусть она предложит, что делать.

Сестра пришла, и она оказалась настоящей сестрой этого человека. Она сказала:

— Идиот! Всю жизнь ты создавал проблемы, ничего не делая, как надо. Так не делают. Встань сейчас же и ляг в постель как положено!

И история говорит, что мертвец встал и лег в по­стель. Сестра сказала:

— А теперь закрой глаза и умри.

И она не осталась, она ушла! Для людей медитации, жизнь — это игра, как и смерть.

Когда сестра ушла, святой открыл глаза и осведомился:

— Ушла эта стерва? Она всегда меня мучила... толь­ко потому, что она всего на три года меня старше. Но теперь все бессмысленно... Я умру обычным способом.

Он закрыл глаза и умер.

Теперь ученикам было еще труднее решить, дейст­вительно он умер или нет. И они пытались его щипать, открывали ему глаза:

— Ты еще здесь, или умер? — но он действитель­но умер. Они ждали, чтобы не было никакой спешки, просто чтобы дать ему полчаса: может быть, он снова откроет глаза. Но старик ушел.

Это способ, которым должен умереть медитирую­щий, — с радостью, игриво, не принимая вещи всерьез. Жизнь — это игра, и смерть должна быть еще большей игрой.

Я присутствовал, когда умирал отец моего друга. Он сказал нам:

— Я чувствую себя так, словно у меня два тела: одно больное, а другое совершенно здоровое.

Мы ему сказали, что здоровое тело — это на­стоящий он, и пусть он с ним остается. Тогда он закрыл глаза, и вся энергия вокруг больничной постели изменилась. Мы не могли поверить в эту новую энергию. Позднее он мирно умер.