Мгновения вечности

Но другие. Я видел странные вещи, они вели себя не по человечески, но все они были как трупы. Когда я закричал: «Заткнись!» помощнику главы полицейского департамента, после чего он сбежал как маленький ребенок, он испугался, что те­левидение передаст мои слова по телевидению, и пройдется по поводу полицей­ского департамента, с пистолетом. Но внутри него был ребенок, трусливое дитя.

Я хотел отправиться в Делфию, когда я был в Греции, потому что это место свя­зано с величайшим оракулом в истории человечества. Там жили самые гениальные оракулы, когда-либо жившие на Земле. Это была одна из самых таинственных школ. Но греческое правительство не разрешило мне остаться там даже на одну ночь.

Амрито в Афинах, тот самый Амрита, который пригласил меня в Грецию, был там, он напряженно пытался добиться для меня разрешения остаться там на ночь, в отеле, но они не хотели, они не разрешили мне остаться даже на шесть часов. Мне пришлось сразу покинуть это место.

Позже Раджниш комментировал это событие.

• Сейчас в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году президент нашел себе под­ружку, у него есть жена, и он не в разводе, в Греции нельзя разводиться из-за орто­доксального христианства. Он подумал, что раз он президент, он может приходить даже на заседания парламента с подружкой. Но он ошибался. Вся страна сейчас гудит от возмущения, и его снова уже не изберут.

Этот человек выгнал меня из страны, ни на мгновение не подумав о том, что ре­лигия, которая существовала две тысячи лет, не может быть уничтожена за две не­дели одним единственным человеком. Если один единственный человек может ее уничтожить за две недели, она стоит того, чтобы ее уничтожить.

Раджниш летит в Женеву, Швецию, Лондон, Ирландию, Испанию. Ему отказывают в визе в Канаду, в Голландию, в Антигуа

Раджниш вылетает в Женеву, в Стокгольм, в Лондон, в Ирландию, в Сенегал, в Монтевидео, в Уругвай.

Мы не смогли создать здравомыслящее человечество.

Поэтому я подумал: то, что случилось в Греции, может случиться и в других странах, потому что структура одна и та же, и это случилось.

Из Греции мы отправились в Женеву, на ночь. И как только они узнали мое имя, они сразу сказали: «Ни в коем случае, мы не можем ему позволить въехать в нашу страну».

Мне даже не позволили выйти из самолета.

Мы отправились в Швецию, мы думали, что Швеция, а так говорят все люди, бо­лее прогрессивная страна по сравнению с остальными странами Европы и всего мира, Швеция принимала и давала прибежище многим террористам, революцио­нерам, беглых политиков, и это был очень великодушный шаг с ее стороны.