|
Представьте себе, что я иду темной ночью и внезапно сверкает молния, которая дает мне возможность ясно увидеть цветы, поле перед собой. Когда молния исчезает, цветы и поле снова погружаются во тьму. Но теперь я уже не тот же самый человек, которым я был перед тем, как увидел молнию, несмотря на то, что я снова погрузился в ту же темноту, теперь даже еще большую. Перед тем, как сверкнула молния, я не знал о существовании холмов, цветов и деревьев, но теперь я осознаю, что они там есть. Хотя тьма такая же глубокая, как и раньше, теперь она не может лишить меня моего осознания существования холмов и цветов, теперь они стали частью моего бытия. Увижу я их снова или нет - неважно, потому что в глубине своего бытия я знаю, что они есть. Теперь благоухание цветов достигнет меня даже в темноте, ветры принесут мне послание от холмов. Темнота может спрятать их от меня, но она не может уничтожить мое осознание того, что они существуют. Никто не может наделить вас божественным знанием, но Кришна, кажется, говорит Арджуне, что даст его ему. Вот что создает для вас сложности. На самом деле, человеческий язык страдает от неясности, он все еще нуждается в точности выражения. Нам приходится использовать слова, которые не наполнены жизнью, не несут того, что мы хотим на самом деле сказать. Кто-то часто говорит: «Я так и этак даю свою любовь». Но любовь невозможно дать, это не вещь. Любовь просто происходит, ее не дают и не берут. Но, выражая это словами, мать говорит: «Я даю своему ребенку так много любви ». Это ошибочные слова. Любовь просто случается между матерью и ребенком. Та же самая лингвистическая неточность привела к возникновению вопроса о видении, которое Кришна дает Арджуне. Это не что иное, как именно это. Это протекает как любовь, этого нельзя дать и отнять. И, как любовь, оно может быть потеряно. Вершины достигаются и теряются, трудно оставаться на большой высоте. Хиллари и Тенсинг забрались на Эверест, установили там флаг, после чего вернулись на равнину. На Эвересте трудно жить, как и на любой большой вершине. Однако, может быть, однажды мы сможем жить на какой-нибудь большой вершине долго. Но жить на вершине сознания еще сложнее, очень тяжело - но не невозможно. Такие люди, как Кришна, жили там. Такие люди, как Арджуна, хоть однажды забирались на нее, видели и потом возвращались на землю. Божественное видение происходит; это не то, что можно давать и отнимать. Но наш язык размышляет в терминах дать-взять, вот почему возникает эта сложность. Правильно было бы сказать, что божественное видение случилось между Кришной и Арджуной в это мгновение. Кришна был инструментом, средой, а Арджуна был тем, кто прыгнул. Но на обычном языке мы будем говорить, что Кришна подарил ему божественное видение. Как я уже сказал, если кто-то с открытыми глазами, полными любви, посмотрит на то, как я здесь сижу, с ним нечто произойдет. Но когда это произойдет, он скажет, что это дар от меня. Но кто я такой, чтобы давать такие дары? Хотя я бы тоже сказал так же, если бы пришлось выражать это словами. Но на самом деле это невозможно подарить. — 165 —
|