|
Я пытаюсь показать, что Иисус отринул иудейский ум и поплатился за это — был распят. Распятие стало расплатой за отказ от иудейского ума. Он был опасен, поскольку поставил под сомнение ум других людей: «Наш Бог говорит, что Он гневлив и ревнив — Он сокрушит всех, кто выступит против Него, а Иисус говорит, что Бог есть любовь. Иисус против нас». Его убили — он не был иудеем. И он не был христианином, потому что слова «христианин» не существовало в иврите и слова «Христос» не существовало в иврите. Его называли «мессия» — эквивалент слова «Христос». Христос — греческое слово. Оно вошло в употребление через три сотни лет, когда высказывания Иисуса были переведены на греческий язык. Тогда мессия стал Христом, а его последователи — христианами. Гаутама Будда не был индуистом. Он родился в семье индуистов, но отрекся от нее — отрекся в тот самый день, когда начал поиск истины. Обрати внимание на простое обстоятельство: индуисту нет нужды искать истину, она уже дана ему в готовом виде. Ее дает ему традиция, религия, писания — ничего искать не нужно. В тот самый день, когда Гаутама Будда отправился на поиски истины, он отринул индуистский ум. И, конечно, он не был буддистом — так назвали его последователей индуисты, чтобы отличить их от себя. Но у Будды был свой собственный ум. Иметь свой собственный ум в этом мире — величайшее богатство. Но ни одно общество не позволяет этого, все общества держат тебя в нищете. Что касается тебя, все общества, в особенности те его представители, которые обладают властью — в силу ли своего богатства, или политического поста, или положения в религиозной системе, или знаний, или каких-либо других факторов, — те, кто обладают властью, не хотят, чтобы у людей был собственный ум. Это противоречит их интересам. Они хотят видеть не людей, но овец, не индивидуумов, но толпу, нуждающуюся в поводыре, ждущую, чтобы ей сказали, что делать... не имеющую собственного ума, собственных идей, собственного сознания — зависимую. Страх, что кто-то будет другим, будет чужаком, будет посторонним, одинаково силен во всех обществах по одной простой причине. Ни одному обществу не хватит смелости принять тебя, если не оно сформировало твой ум, потому что тогда общество не может полагаться на твою покорность, не может надеяться, что ты не станешь возражать против чего-то, или сомневаться в чем-то, или проявлять скептичность в отношении чего-то. Ни одному обществу не нужны чужаки, посторонние. Почему весь мир боится меня? Я не террорист. Я не делаю бомбы и не убиваю людей. Я не склонен к насилию. Но они охотнее принимают террористов. — 68 —
|