Оценки, которые юноши и девушки дали пониманию их окружающими людьми, в целом оказались довольно высокими: почти во всех случаях они стоят ближе к положительному, чем к отрицательному полюсу. Однако во всех возрастах — и у юношей, и у девушек — «ближайший друг» (как правило — сверстник своего пола) занимает ведущее положение. В исследовании А. В. Мудрика (1974) московские школьники (с V по X класс) фиксировали не только то, насколько хорошо, по их мнению, понимают их мать, отец, друг и другие близкие люди, но и то, насколько важно для них понимание со стороны этого человека, независимо от степени фактической близости с ним. Отвечая на второй вопрос, мальчики называли отца или мать чаще, чем друга (ответы девочек противоречивы). Но как только оценивается фактическая психологическая близость (понимание и доверительность в общении), предпочтение отдается другу. Психологическая близость девятиклассников с разными значимыми лицами была изучена и посредством методики самооценки. Каждый испытуемый оценивал себя по 16 качествам, а затем должен был предсказать, как оценят его по тем же параметрам мать, отец, ближайший друг, любимый учитель и одноклассники. Очевидно, что чем выше предполагаемая испытуемым степень понимания его определенным лицом, тем ближе будут ожидаемые им оценки со стороны этого лица к собственной самооценке. Наибольшее совпадение оказалось опять-таки в случае с другом. Более того, друг оказался единственным человеком, от которого девятиклассник ждет оценок более высоких, нежели его собственная самооценка. Это можно считать косвенным указанием на то, что одной из главных функций юношеской дружбы является поддержание самоуважения личности. Обследование круга доверительного общения 114 старшеклассников (были выделены 14 категорий людей и 36 различных тем) выявило ту же тенденцию: самые интимные темы («случаи больших разочарований» и «особенности отношений с представителями противоположного пола») обсуждаются только с друзьями. Общение с родителями выглядит гораздо более предметным. Например, с отцом обсуждаются преимущественно жизненные планы и учебные дела, а с матерью, кроме того, домашние события и удовлетворенность собой (См.: Общение и формирование личности школьника / Под ред. А. А. Водалева и Р. л. Кричевского.—М.: Педагогика, 1987.—Гл. III). Юношеская дружба не только склонна к исповедальности, но и чрезвычайно эмоциональна. Еще Герцен обращал внимание на психологическое сходство юношеской дружбы и первой любви. «Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различия полов, что она — страстная дружба. Со своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячность любви и весь ее характер. Та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое желание исключительности... Я давно любил, и любил страстно, Ника, но не решался назвать его «другом», и когда он жил летом в Кунцеве, я писал ему в конце письма: «Друг Ваш или нет, еще не знаю». Он первый стал писать мне ты и называл меня своим Агатоном по Карамзину, а я звал его моим Рафаилом по Шиллеру» (Герцен А. И. Былое и думы // Соч.: В 9 т.— М.: Художественная литература, 1956.— Т. 4.— С. 82). — 161 —
|