На стороне ребенка

Открытие школ, где преподавали клирики, было для церкви сред­ством подсчитать свои стада, взять в руки овечек с самого детства. В самом деле, клирики принимали только тех учеников, которые носили христианские имена, данные при крещении. На то имелись внутренние политические причины: как контролировать прилежание, если нельзя звать каждого ученика по имени? Вплоть до империи Каролингов детей не спешили крестить: достаточно посмотреть на купели, которые были размером чуть не с ванну. Они предназначались явно не для новорожденных, а для детей, которые уже успели подрасти.

Но как только церковь убедила французов в том, что детям необходимо давать образование, посылать их в школу, церковные книги стали заполняться, и люди перестали тянуть с крестинами.

Отголоски этого явления, берущего свое начало на средневековом Западе, мы наблюдаем в колониях, в странах, куда христианство было принесено католическими миссиями. И сегодня в Бразилии родители не могут отдать в школу ребенка, если он не вписан в книгу актов гражданского состояния. Те, кто не регистрирует рождение ребенка, подлежат штрафу. Чем позже был записан ребенок, тем строже наказание. И вот родители, чтобы поменьше платить, указывают возраст ребенка меньше, чем он есть на самом деле, и ребенка, который мог бы уже ходить в четвертый или пятый класс, отдают в первый. Руководители школ, довольные, что у них есть ученики, смотрят только на возраст, указанный в документах. Эти махинации приводили к самым плачевным ошибкам в диагностике. Врачи кон­статировали преждевременное половое созревание. Например, пубер-

• Гриот — поэт, музыкант и колдуя в Западной Африке. — Прим. пер.

65

татный период у восьмилетнего мальчика. Таких детей лечили эн­докринными препаратами, не установив, что родители прибавили им пять лет, чтобы заплатить штраф поменьше.

Географическое отдаление богатых и бедных детей в европейских городах относится к XIX веку.

В средневековье демонстрация богатства представляла собой спектакль. Богатый без раздумий приходил в приюты для бедняков или в убогие лачуги в пышном одеянии. На улице и в общественных местах происходило смешение общественных классов. Сегрегация не делила город на красивые кварталы и гетто, где ютилась нищета. Все жили в одинаково нездоровых условиях, происходило постоянное перемешивание населения Европы. Иностранный студент из знатной семьи приезжал в Париж со слугой или с молочным братом и, поскольку общежитии не было, снимал жилье у обитателей Ла­тинского квартала, не ища дома, подобающего его сословию'.