Интервью

Мне нравилось разговаривать с Махарши, когда он был один (или хотя бы в не слишком многолюдном ок­ружении), но такое случалось редко. Даже если я обра­щался к нему с вопросом, мне приходилось пользовать­ся услугами переводчика, так как я не настолько хорошо знал тамильский, чтобы вести философскую беседу.

Застать Махарши в спокойной обстановке было лег­че летом, когда стояла такая жара, что поток посетите­лей превращался в слабый ручеек. Как-то в мае (в разгар лета) мы сидели с Махарши всего лишь впятером. Од­ним из нас был Чедвик, который пошутил: «Бхагаван, мы ваши самые бедные ученики. Все, кому по карману отправиться в горы за прохладой, уже разъехались. Только мы, несчастные, остались».

Махарши засмеялся и сказал: «Да, оставаться здесь летом, никуда не уезжая, — настоящий тапас».

Иногда я сопровождал Махарши в его прогулках во­круг ашрама.. Это позволяло мне вести с ним личную беседу и непосредственно наблюдать, как он относится к ученикам и служащим ашрама.. Я видел его следящим за раздачей пищи — он хотел убедиться, что всем нак­ладывают равные порции. Я видел, как он останавливал рабочих, которые, прервав свою работу, пытались про­стереться перед ним в поклоне. Во всем, что он делал, содержался урок для нас. Каждый его шаг был выраже­нием его учения.

Махарши предпочитал работать с окружающими просто, без каких-либо драматических эффектов. В Раманашраме не было масштабных демонстраций могу­щества Махарши; просто сердца всех, кто общался с ним, постоянно наполнялись незримой, исходящей от него благодатью.

Хорошей иллюстрацией неявного, скрытого воздейс­твия на нас Раманы Махарши является случай, свидете­лем которого я был. Женщина принесла мертвого сына и положила бездыханное тело перед кушеткой Шри Ра­маны. Мальчик скоропостижно скончался от укуса змеи. Мать умоляла воскресить ее ребенка, но Махар­ши, казалось, не обращал на нее ни малейшего внима­ния и игнорировал ее просьбы. Через несколько часов комендант ашрама попросил ее унести труп ребенка. Однако на выходе из ашрама женщина встретила закли­нателя змей, который сказал, что может заняться ее сы­ном. Он сделал что-то с рукой мальчика (в месте укуса), и тот сразу же стал проявлять признаки жизни — хотя и был мертв уже несколько часов. Ученики в ашраме от­несли это чудо на счет Махарши; они говорили: «Если джняни обращает внимание на проблему, она автоматически решается божественным вмешательством». Со­гласно этой теории, хотя Махарши внешне ничего не делал с ребенком, на внутреннем, бессознательном уровне то внимание, которое он уделил проблеме, стало причиной появления нужного человека в нужном месте. Сам Махарши, конечно, отрицал свою причастность к воскрешению. «Вот как?» — это вся его реакция на со­общение о том, что мальчик ожил.