|
Манипуляция Шимпанзе – умные манипуляторы. Их способности достаточно ясны по использованию орудий, но еще более выражены в использовании других как социальных инструментов. Рациональные стратегии Возможно, что шимпанзе заранее планируют свои стратегии доминирования. Хотя доказать это не удается, экспериментальные исследования указывают на то, что мы должны учитывать такую возможность. Привилегии Как правило, самцы с высоким рангом совокупляются чаще своих подчиненных. Это позволяет понять эволюцию мужских амбиций, поскольку успех в спаривании переводится в репродуктивный успех. С моей точки зрения, наиболее примечательный результат – это то, что у шимпанзе, судя по всему, есть два уровня социальной организации. Первый уровень, который мы видим, – это четкий порядок рангов, существующий по крайней мере среди главных доминирующих особей. Хотя приматологи тратят уйму сил на обсуждение значения «понятие доминирования», всем им известно, что невозможно игнорировать эту иерархическую структуру. Спор идет не о ее существовании, а о том, в какой мере знание ранговых отношений помогает понять социальные процессы. Я думаю, что, пока мы будем ограничиваться формальной иерархией, объяснения будут оставаться довольно бедными. Мы должны рассмотреть ее подуровень, т. е. второй уровень – сеть позиций влияния. Эти позиции определить намного сложнее, и я считаю свои описания, в которых используются термины «влияние» и «власть», лишь первым и весьма несовершенным приближением. Я заметил, что особи, утрачивающие высокий ранг, несомненно, не предаются забвению – они сохраняют возможность дергать за ниточки. Точно так же особь, повышающая свой ранг и представляющаяся на первый взгляд главным начальником, необязательно способна сказать последнее и решающее слово по любому вопросу. Эту двойственность социальной организации сложно объяснить, не применяя человеческие термины, именно потому, что и в нашем обществе существует система таких же кулуарных влияний. Когда Аристотель назвал человека политическим животным, он, возможно, не догадывался, насколько близко подошел к истине. Наша политическая деятельность представляется частью эволюционного наследия, которое мы разделяем с нашими ближайшими родственниками. Если бы кто-то сказал мне это до того, как я начал работать в Арнеме, я отверг бы эту идею, посчитав ее слишком узкой аналогией. Но работа в Арнеме научила меня тому, что корни политики старше самого человечества. И неверно было бы обвинять меня в том, что я сознательно или бессознательно переношу человеческие схемы на поведение шимпанзе. Скорее уж верно обратное: мои знания поведения шимпанзе и опыт общения с ними заставили меня взглянуть на людей с другой точки зрения. — 127 —
|