|
Около 77% управляющих фондами преследуют стратегию моментум-трейдинга [Grinblatt, Titman, Wermers 1995], и она дает лучшие результаты, чем альтернативные стратегии (исследовался период 1975–1984 годов). Аналогично стадное поведение может наблюдаться и в действиях аналитиков. Наличие влияния аналитиков, делающих прогноз или дающих оценку первыми, на тех, кто делает это позднее, и тенденции усреднять рекомендации задокументировано, например, в [Welсh 2000]. В этой работе показано, что тенденция стремления к консенсусу сильнее во времена растущего рынка; иными словами, во время бычьего рынка рыночная информация хуже агрегируется, и отдельная новость может иметь большое влияние. (Автор признает, что объяснений тому, почему поведение выглядит более стадным во время рынка быков, экономическая наука пока не предложила.) Объяснение возможных причин стадного поведения аналитиков приводится, например, в [Hong, Kubik, Amit 2000]. В этой работе показано, что менее опытные аналитики меньше отклоняются от консенсуса, чем более опытные, и, видимо, по этой причине риск потери работы в результате плохого прогноза для неопытного аналитика выше. Еще одна идея, высказанная в [Klein 1990], связана с тем, что никто из аналитиков не хочет, например, быть первым провозвестником плохих новостей (негативного прогноза по компании), так как это может настроить против него менеджмент[154]. Причина бычьих настроений аналитиков инвестиционных банков – в косвенном, но очень ощутимом давлении со стороны банка. Как сказал как-то известный управляющий деньгами, один из создателей Oppenheimer Funds, Юджин Леви (Eugene Levy), «если вы – главный стратег по акциям в такой фирме как Goldman Sachs, Morgan Stanley или Credit Swiss First Boston, вы рискуете своей работой, если вы делаете публичные заявления касательно будущего рынка. Эти гигантские институты во всем, от своего IPO-бизнеса до розничного, зависят от веры публики в то, что акции постоянно растут в цене» [Levy 2002, р. 165]. Мегги Махар, также уверяющая, что «у каждого, кто избирает умные разглагольствования на финансовые темы, есть очень внятный мотив, чтобы стать быком» [Mahar 2004, р. 306], приводит пример главного рыночного стратега банка Warburg, Гейл Дудак (Gail Dudack). Она была одной из немногих, публично высказывавшихся о том, что пузырь должен был лопнуть. При этом Дудак понимала, что ничем хорошим для карьеры это не закончится. Ей принадлежат слова: «Быть медведем плохо для карьеры и для того, чтобы заводить себе новых друзей» [Там же , р. 306]. За свои публичные заявления о переоценке интернет-акций она была обвинена в непатриотичности. Как пишет Махар, «цифры больше не играют роли, – думала Дудак. – Люди хотят покупать акции и хотят, чтобы они росли. Они хотят заработать миллионы – и они хотят, чтобы мы говорили им о тех факторах, которые заставят это случиться… Дудак знала, что она рисковала, что ее назовут Кассандрой, одним из тех вещателей, которые утверждают, что впереди они видят роковой конец, хотя никто не заинтересован в том, чтобы слышать плохие новости. Летом 1998 года, когда Ральф Акампора (Ralf Acampora) из Prudential предсказывал, что Доу обвалится и Prudential нанял ему охранника, Дудак поняла реакцию публики: “Они верят в то, что если ты говоришь, что рынок пойдет вниз, то это ты этому способствуешь. — 284 —
|