|
- Как-то здесь всё…, - покачала головой Мэй, – зато дешевый курорт… ну его нафиг, такая дешевизна, лучше в следующий раз буду платить побольше, но держаться подальше от этих говнюков без психической жизни… - Ну так и поехали, - улыбнулась Элли. – Там тоже есть море, и Криса своего с собой бери. - Ну да, возьмешь его… - Ну поехали без него. В конце концов, ты этнограф и социолог и, кажется, даже политолог, или кто? Мэй нервозно застучала пальцами по столу. - Тут я не социолог, тут я предмет обожания и заботы… Она снова привстала. - Вон он… Со стороны пляжа вдалеке шел, увязая в песке, высокий худощавый парень. - Его никуда не возьмешь, - вздохнула Мэй и грузно опустилась на стул. Повисло молчание. Элли потягивала через соломинку арбузный сок, Мэй о чем-то мрачно думала, постукивая пальцами о столик. - Что-то ты сегодня особенно мрачная, подруга, - заметила вполголоса Элли, словно проверяя реакцию. Реакция не замедлила последовать. - Да ну их в жопу, гавнюки, - выругалась Мэй. – Так хочется дать им по морде, этим ублюдкам. - Да о чём ты? – Безмятежность Элли уступила место неподдельному удивлению. - Да вон, сидят гавнюки и срут в мозг своему ребенку, - кивнула Мэй в стороне бассейна. Рядом с бассейном в шезлонгах, метрах в пяти от них, возлегали мужчина и женщина, лет сорока, с обрюзгшими, уродливыми телами. Тут же сидел на траве мальчик лет шести с крайне недовольным видом, а на бордюре бассейна сидела девочка лет десяти, опустив ноги в воду. Лицо у неё было несчастным, но покорным. - Эти уроды не разрешают своим детям купаться – ни в море, ни в бассейне, - пояснила Мэй. – Когда тебя тут не было, у них состоялся замечательный разговор, в котором эти вурдалаки сообщили своим детям, что купаться много нельзя, что надо знать меру, что в конце концов делу время, а потехе час, и закончили они знаешь чем? Что бог всё видит и типа накажет их, если они не будут слушать папу и маму. - Судя по тому, что на каждом из них висит крестик… - Да, великолепный образчик семьи тюремного типа, где религия – и клетка и надзиратель и палач одновременно. Сволочи… и главное – ну ничего нельзя сделать! Мэй снова выругалась. - Что меня бесит, так это то, что эти дегенераты до последнего будут держаться за свою неограниченную власть над детьми. Они вправе вбивать им в голову религию, и попробуй только сунуться – полиция будет на их стороне, ведь это ИХ дети. Даже чтобы управлять мотоциклом нужна лицензия, нужно доказать, что ты умеешь им управлять, что знаешь правила, а чтобы получить в неограниченное владение тело и мозг ребенка, никакая лицензия не нужна, не нужны никакие знания, никакие навыки – рожай и насилуй, сколько влезет. Ну как это можно терпеть! Религия, это конечно очень удобно, ну это просто замечательно. Надо вбивать людям в головы всякую хрень типа «надо верить, что у бога есть на всё свои причины - просто надо в это верить». Такие слова говорят тем, кого хотят утешить, а особенно – когда кого-то надо подчинить. Удобно. Если человеку плохо, не надо искать причин, не надо ничего менять в жизни, не надо задумываться - надо просто подпитывать слепую уверенность в том, что это всё к лучшему. Удобно. — 27 —
|