|
Когда я дал определение термину и начал им пользоваться, то обнаруживаю, что: а) возникает существенно большая ясность, точность в выражениях, усиливается степень взаимопонимания с собеседником, не требуется прибегать к бесконечным уточнениям, возвратам назад и т.д. б) легче удается описывать восприятия, строить непротиворечивые модели, обнаруживать (!) и описывать взаимосвязи. в) легче удается анализ и синтез, т.е. процесс произвольного разбиения явления на совокупность элементов, и процесс обнаружения взаимосвязей между ними (что выявляет позитивное влияние рассудочной ясности на эволюцию различающего сознания). г) я получаю больше удовольствия от процесса мышления, возникает более четкий резонанс ЯРМ и самых разных ОзВ. д) я получаю больше удовольствия от таких последствий наступающей ясности, как способность точнее планировать и осуществлять реализацию радостных желаний, что приводит к их проявлению, усилению, эволюции. е) работа по очистке языка лежит в русле практики «уплотнения» - см. в разделе «Стратегия эффективной практики». Если бы я, руководясь аргументом «академического» характера, стал бы сначала определять слова «я», «результат», «нравится», «удовольствие», то в итоге не смог бы дать более точное определение слова, которое сейчас использую, впал бы в ступор, но в итоге ВСЕ РАВНО продолжал бы пользоваться этим словом в его прежнем, расплывчатом значении, так как никуда не делись бы мои желания, в том числе и радостные (например, желание разговаривать), для реализации которых пришлось бы использовать эти слова. Поэтому я двигаюсь от меньшей ясности к большей, от меньшего удовольствия к большему. В результате того, что я даю более точное определение используемому слову, я получаю желаемый результат несмотря на то, что определение в свою очередь состоит из неточно определенных слов. Если в будущем возникнет желание дать определение слову «результат», я вернусь к определению слова «аргумент» и либо поправлю его, либо стану понимать его с еще большей ясностью. Даже слово «стул» мы не можем точно определить, поскольку нет никакой ясной границы между стулом и другим любым предметом – есть стулья в виде пуфиков, например, и можно сделать «стул» сколь угодно сильно отличающимся от плоскости на четырех ножках, так что постороннему человеку даже в голову не придет назвать это «стулом». И тем не менее, когда мы говорим слово «стул», имея в виду горизонтальную дощечку на ножках, мы гораздо яснее представляем - о чем говорим, чем тогда, когда говорим о «божественном промысле». Слово «одежда» понятно гораздо больше, чем было понятно слово «удобный», когда оно применялось везде где ни попадя, а не только для обозначения неприятных физических ощущений, поэтому определив слово «удобный» так, как я сделал это ниже, я свел уровень неясности слова «удобный» до уровня неясности слова «одежда», что меня сейчас вполне устраивает, поскольку не мешает реализовывать радостные желания. — 84 —
|