Разум человека (том 1)

Ярким и наглядным примером проявления одновременно семантических глухоты и слепоты являются те репортажи из Японии, которые вел в свое время телекорреспондент РТР В. Виноградов. Он рассказывал нам в течение длительного времени об итогах расследования деятельности религиозной секты Оум Сенрике. Примерно два месяца этот корреспондент выговаривал “ому сенрике”, хотя, наверняка, и читал и слышал нужное многократно. Случаи семантической глухоты не так редки, как это могло бы показаться. Просто мы делаем обычно заключение о том, что человек, якобы, невнимательный.

Фактически это совершенно иное явление. Можно сказать, что тракт слуха прирожденно должен быть экстравертным, но в случаях его интровертности (по любой причине) происходит то, что здесь названо семантической глухотой. Видимо, необычно воспринимаемая речь восточных народов у европейцев есть как раз проявление семантической глухоты. Соответственно, также и у восточных народов по отношению к европейской речи. Кстати говоря, своеобразие восприятия, скажем, европейской речи японцами (или наоборот) также есть специфическое проявление интровертности, но именно в том смысле, что слушателю хочется услышать одну гамму звуков, а он слышит совершенно иную.

В качестве дополнительной иллюстрации проявления семантической глухоты приведу два примера. В возрасте от 5 до 6-7 лет я не мог услышать правильного звучания объявлений по радио: “Партию фортепьяно исполняет...” Сколько ни объясняли мне, я упорно слышал: “Партию обезьяны исполняет...” Кажется смешным со стороны, но это для простого восприятия. Мне сейчас это уже не кажется смешным: в том возрасте интегральная функция была сформирована с ошибкой, поэтому почти два года я слышал не то, что произносилось на самом деле. Аналогично этому моя дочь в том же возрасте не могла правильно произнести название “улица Куйбышева”. Она упорно повторяла в течение почти тех же двух лет: “куйбывэша”, хотя мы, родители, ее постоянно поправляли.

Еще один пример семантической слепоты, имевший место в моей практике.

Примерно в 1978 году я столкнулся с работами, в которых рассматривался эффект запечатления – импринтинга. В то время я прочитал это слово как “импритинг”, что было ошибочным и было как раз следствием действия механизма семантической слепоты. Когда в 1996 году я приступил к написанию своих работ по теоретической психологии, получивших впоследствии общее название “Природа разума”, я, не колеблясь, использовал неверное написание. Так было и при написании второго и третьего и четвертого вариантов этой многотомной работы. Только тогда, когда в одной из передач телепрограммы Александра Гордона я услышал правильное звучание, я устыдился своей ошибки и откорректировал рукописи.