|
Поэтому Август, став единоличным правителем, но, по общепринятому мнению, избавив народ от тирании предшествовавших времен, обеспечив законность и порядок “ко всеобщему благу”, мог, никого не шокируя противоречием между словом и делом, говорить о восстановлении “свободной республики”. А чтобы подчеркнуть, что то была дорогая сердцу каждого римлянина, к какому бы направлению он ни принадлежал, “республика предков”, он тщательно заботился о восстановлении “добрых нравов” (его знаменитые законы против прелюбодеяний, укреплявшие власть отца и мужа для охраны нравственности дочерей и жен, законы против безбрачия и привилегии многодетным семьям), реставрировал полузабытые религиозные обряды, жреческие коллегии, старинные храмы. Он поощрял любовь к старине, когда жены сами ткали тоги мужьям, фамилию связывала pietas, римские граждане гордились своим положением властелинов мира” (“История Европы. Том 1-й. Древняя Европа”. М., “Наука”, 1988 г., стр. 548 - 549). Однако вся идеологическая работа не стоила бы ровно ничего, если бы она не подкреплялась не менее масштабными преобразованиями в иных областях культуры. “То была эпоха, когда нашел свое завершение издавна шедший синтез римских и греческих (классических и эллинистических) элементов культуры. Римские ценности, римская религия, предания о доблести “предков”, миф о предназначенной Риму богами и судьбой власти над миром не только были живы, но теперь всячески подчеркивались, были одной из основных тем всех тогдашних деятелей культуры. Но под влиянием освоения и переработки эллинского наследия не только высокого совершенства достигли формы в поэзии, прозе, искусстве, но эллинская философия, мифология, наука стали органической частью культуры уже не чисто римской и не чисто греческой, а той теперь окончательно сформировавшейся общеантичной культуры, которая, постепенно распространяясь по провинциям, вошла затем как существенный компонент в состав культур различных эпох европейской культуры… Прежде чуждая римлянам, но развившаяся в эпоху эллинизма под воздействием платонизма и пифагореизма вера в бессмертие души, загробное воздаяние, переселение душ стала общераспространенной и вскоре стала определять этические представления населения империи. Стоические и эпикурейские положения в упрощенной форме были теперь общим достоянием и включались во вновь оживленную римскую систему ценностей” (“История Европы. Том 1-й. Древняя Европа”. М., “Наука”, 1988 г., стр. 549). Здесь я прервал цитату затем, чтобы изменить акценты по сравнению с источником. Дело в том, что дальнейшая информация касается иного пласта информационного содержания коллективной функции отражения, а именно той ее части, которая связана с общей грамотностью населения Римской империи. Ранее уже говорилось, что на определенном этапе развития общественного сознания Римской республики стали востребованы грамотные люди. Теперь же грамотность, можно сказать, стала всеобщей. — 64 —
|