|
Это может показаться странным, поскольку зависть, гнев, отчаяние и прочие негативные эмоции разрушают душу любого организма (в том числе и душу общества). Но в данном случае все было несколько иначе. Вот что пишет историк по поводу первого восстания рабов. “В провинциях и господствующий класс страдал от поборов и самоуправства наместников, но он нуждался в римской власти для подавления эксплуатируемых. Это наглядно видно на примере Первого сицилийского восстания рабов (137 – 132 гг.). Восстание, по словам греческого историка I в до н. э. Диодора, было спровоцировано поведением господ, которые не только истязали своих рабов, но, не кормя и не оДевая их, толкали на разбой. Начавшись в одном из имений, восстание быстро распространилось по острову. Повстанцы, предводительствуемые сирийцем, “пророком” Евном, который принял царское имя Антиоха, и киликийцем Клеоном, захватили несколько крупных городов и создали “царство” по эллинистическим образцам. Они расправлялись со своими господами, но не помышляли об уничтожении рабства. Заботясь о будущем, они не жгли имений, не губили запасов продовольствия и не трогали занимающихся земледелием. Однако городские низы, “радуясь судьбе, постигшей богатых”, под видом беглых рабов громили и жгли усадьбы. Восставшие, число которых выросло до 200 тыс., нанесли римлянам несколько поражений, и потребовалась армия под командованием консула, чтобы, взяв после трудной осады оплоты восставших – города Тавромений и Энну, расправиться с захваченными рабами” (“История Европы. Том 1-й. Древняя Европа”. М., “Наука”, 1988 г., стр. 462 - 463). Ранее уже приводились сведения о том, что положение рабов не было таким уж безнадежным или плачевным, поскольку рабам предоставлялись достаточно широкие возможности участия (в том числе и самостоятельного) в хозяйственной жизни Римской республики. Более того, все большее распространение получал институт отпущенников. Поэтому и восстание рабов в таком свете предстает как нелогичное, не мотивированное только тяжелым положением. Мне представляется, что главной движущей силой психического характера, приведшей к восстанию рабов на Сицилии, было неравное в гражданском отношении положение рабов. В этом отношении оно ничуть не выделяется из общего контекста гражданского сопротивления в Римской республике того времени, где за право гражданства сражались не только рабы, но и, например, италики. Поэтому следующий вывод историка выглядит уже логичным. “Взаимопереплетенность социальных связей и противоречий в римской державе была велика. “Вертикальные” связи типа фамильных и клиентских усложняли и без того не простую картину. Кризис Республики раньше всего дал себя знать в том, что ощущалось как дела самой римской общины, но любая попытка их разрешения отзывалась на италиках и провинциалах, так что кризис развивался постепенно, вовлекая в себя все активные силы державы” (“История Европы. Том 1-й. Древняя Европа”. М., “Наука”, 1988 г., стр. 463). — 41 —
|