|
В организованном ограблении провинций велика была роль “публиканов” – откупщиков государственных доходных статей (налоги, пошлины, эксплуатация рудников и др.). Их “товарищества”, чьи функции отнюдь не были частными, нередко вели свои дела из Рима, а на местах имели управляющих и “частный” аппарат, в основном из рабов. Согласие между наместником и публиканами полностью развязывало им руки… Помимо публиканов, в провинциях (и примыкающих к ним регионах) действовали и частные “дельцы”: богатые купцы, финансисты-ростовщики, подрядчики разного рода (в том числе владельцы рабов, сдаваемых в наем для работ на рудниках), владельцы земель и стад скота и т.д. Масштабы их деятельности, размеры средств, которыми они располагали, как и их социальное положение, были различны. Среди них были и римские граждане (в том числе из высших сословий) и италики (тогда еще не добившиеся римского гражданства. О. Ю.). Многие из них даже не покидали родины, а действовали через отправляемых в провинции отпущенников и рабов, ведших там их дела. Отпущенники, получившие римское гражданство, но не имевшие крепких корней в Италии, оказались очень мобильным элементом. Пестрая масса пришельцев представляла в глазах провинциалов единую силу, овладевшую инициативой в экономической жизни провинциальных городов… Поселенцы вступали в браки с местными женщинами. Поскольку их жены не принадлежали к общинам, связанным с Римом договором, предусматривающим “право брака”, эти браки не признавались законными, как и дети от них (не получавшие, следовательно, римского гражданства). Впрочем, вопрос о правовом статусе последних возник достаточно рано. Уже в 170 г. для лиц такого происхождения (приравненных к отпущенникам) была основана Картея, колония латинского права. Но независимо от правового статуса смешанное население на “бытовом” уровне оказывалось в роли “римлян”. Оно способствовало распространению римских форм хозяйствования, римского образа жизни, латинского языка” (“История Европы. Том 1-й. Древняя Европа”. М., “Наука”, 1988 г., стр. 460 - 462). У читателя, возможно, на языке вертится вопрос: почему я так исподволь подхожу к оценке психологического состояния общества Римской империи времен пришествия Христа? Неужели все это так важно? Между тем я еще ни разу не вышел за рамки информационно-отражательной модели, которая разрабатывается в данной работе. Например, когда рассматривался вопрос об информационной модели гомеостаза, было сказано, что любой живой организм (сложнее инфузории) следует рассматривать как сообщество, конгломерат различных одноклеточных организмов, каждый из которых обладает своей собственной психикой, своим собственным разумом, своим собственным мышлением. — 39 —
|