Природа разума (кн. 7), Психологические законы происхождения религии

Ситуация сложилась так, что помимо национального разобщения одним из самых существенных разъединяющих компонентов стала религиозная одержимость. Протестанты с оружием в руках сражаются с католиками. Христианство раздробилось на такое количество ветвей, что можно подумать, что все они вышли не из одного единственного побега, т.е. не от Христа. Вахаббиты воюют не только с “неверными”, т.е. с иноверцами, но и с мусульманами. Да и вообще мусульманская религия, подобно христианской, раздробилась на ряд самостоятельных течений.

Происходит это потому, что человек в принципе имеет несовершенную функцию отражения, а знания человечества в целом и/или отдельного индивида далеки от совершенства. Это происходит потому, что каждый человек волен толковать все по своему усмотрению. При этом несогласные с его мнением объявляются неверными независимо от вероисповедания (в том числе и в науке, которая на основе естественного знания сама стала своеобразной религией).

Все это стало тормозом в духовном развитии человечества. Это, в свою очередь, породило и кризис научно-технический, социальный, экологический. Сегодня влияние информационного ада, в котором мы живем, заметно усилилось. В этих условиях дальнейшее сохранение и развитие человечества возможно лишь при условии возникновения духовного единства всех народов, что возможно лишь при условии духовного единения народов под крылом единой, всеми признаваемой религии.

Может быть, кто-нибудь скажет: возможно ли это? Мне кажется, что это возможно при условии, если теология перестанет быть только философской системой и станет вполне научной. Кроме того, роль и функции религии в обществе должны несравненно расшириться как раз с учетом нового понимания самой религии и изменения понимания психологии как таковой.

Я, по мере своих сил, стараюсь подвести читателя как раз к этому. По этим причинам я провожу достаточно тщательный анализ всего, что связано с психологическими основами религии. Более того, я уже давно пришел к выводу, что религию без психологии, а психологию без религии вообще невозможно воспринять соответствующим образом: в этом случае всегда будет сохраняться хотя бы маленькое зерно атеизма.

Вместе с тем, я отдаю себе отчет, что, затрагивая основы такой древнейшей религии, какой, например, является религия Браманов и других, произошедших из нее, я могу встретить серьезные и сердитые возражения со стороны очень многих читателей. Поэтому мои аргументы должны быть достаточно корректными, чтобы читатель сам смог разобраться в остальном.