Свобода быть

И я был словоохотлив.

Сейчас, когда я даю учения, я чувствую,

Что выхожу за границы дозволенного,
Как демон побуждаемый заклинаниями,

И мне очень стыдно.

Вначале, когда я участвовал в диспуте,

Мне казалось, что я улучшаю свою репутацию,
Как тот, кто хочет изобличить зло через суд,

И я давал волю праведному гневу.

Позже, когда я участвовал в диспуте,

Мне казалось, что занимаюсь поисками истины,
Как беспристрастный судья, ищущий подлинное свидетельство,
И я напрягал все свои способности.

Сейчас, когда я участвую в диспуте,

Мне кажется, что можно доказать истинность всего что угодно,
Как для вруна, путешествующего по легковерным деревням,

И я соглашаюсь со всем, что бы мне ни сказали.

Вначале, когда я писал,

Мне казалось, что слова появляются сами собой,
Как у махасиддха[15], пишущего дохи,

И это было для меня естественным.

Позже, когда я писал,

У меня было чувство, что это я складываю вместе слова,
Как искусный стихоплёт пишет свою поэму,

И я старался подбирать красивые выражения.

Сейчас, когда я пишу,

Я чувствую тщетность этого, как человек,

Которому надо нарисовать карту места, которого он не знает,
И я не извожу зря чернила и бумагу.

Вначале, когда я встречал друзей,

Мне хотелось помериться с ними силами,
Как будто мы были лучниками, собравшимися на состязание,

И я любил их и ненавидел.

Позже, когда я встречался с друзьями,

Мне казалось, что мне подходят все,

Как шлюхе, которая попала на ярмарку,

И я дружил со многими.

Сейчас, когда я встречаю друзей,

Мне кажется, что не вписываюсь в людские собрания,
Как прокажённый, который осмелился пробраться в толпу,

И я предпочитаю быть в одиночестве.

Вначале, когда я видел богатство,

Я чувствовал сиюминутную радость, как ребёнок, собирающий цветы,

И я не занимался его накоплением.

Позже, когда я видел богатство,

Мне казалось, что его всё равно никогда не будет хватать,

Как воды, наливаемой в кувшин с разбитым дном,

И я особенно не старался его обрести.

Сейчас, когда я вижу богатство,

Мне кажется, что это тяжкая ноша,

Как куча детей для старого нищего,

И я предпочитаю не иметь ничего.

Вначале, когда я приглашал помощников,

Мне казалось, что надо обеспечить их работой,

Как рабочих, собравшихся специально для этого,

И я раздавал им задания.

Позже, когда я приглашал помощников,

Я чувствовал, что теряю свою независимость,
Как молодой монах, прислуживающий старшим,

И я разрывал такие связи.

Сейчас, если я приглашаю помощников,

Мне кажется, что теряю всё, что имел,
Как если бы впустил к себе в дом вороватых собак,