Сиддхартха

наградила тебя за них золотыми монетами. Но трудно тебе будет зарабатывать

стихами столько денег, сколько тебе надо будет. А тебе понадобится много

денег, если ты хочешь стать другом Камалы.

-- Как ты умеешь целовать, Камала! -- пробормотал Сиддхартха.

-- Да, это-то я умею. Оттого у меня и нет недостатка в платьях, обуви,

браслетах и всяких прекрасных вещах. Но что будет с тобой? Неужели ты только

и умеешь, что размышлять, поститься и сочинять стихи?

-- Я умею также петь песни при жертвоприношениях,-- сказал

Сиддхартха,-- но я не хочу больше петь их. Я знаю и волшебные заклинания, но

не хочу больше произносить их. Я читал священные книги.

-- Стой!--прервала его Камала.-- Ты умеешь читать? А писать?

-- Конечно, умею. Многие это умеют.

-- Большинство этого не умеет. И я не умею. Это очень хорошо, что ты

умеешь читать и писать. Очень хорошо. И волшебные заклинания еще могут

пригодиться тебе.

В эту минуту прибежала прислужница и что-то шепнула на ухо своей

госпоже.

-- Ко мне сейчас придут! -- воскликнула Камала.-- уходи поскорей,

Сиддхартха, никто не должен тебя видеть здесь -- заметь себе это. Завтра мы

свидимся снова.

Прислужнице же она приказала дать благочестивому брахману белый плащ.

Не отдавая себе отчета, как это случи-лось, Сиддхартха дал увести себя

девушке, которая привела его окольными путями в садовую беседку, вручила ему

верх-нее платье и вывела в кустарник, с настоятельным напомина-нием сейчас

же выбраться из рощи.

Он охотно исполнил приказание. Привычный к лесу, он бесшумно выбрался

из рощи и перелез через ограду. С довольным видом вернулся он в город, неся

под мышкой свернутое платье. В заезжем доме, где останавливались приезжие,

он встал у дверей, молча прося накормить его, и молча принял кусок рисового

пирога. Быть может, завтра уже -- думал он,-- я ни у кого не буду просить

подаяния.

Внезапно в нем вспыхнула гордость. Он уже не был саманой, и потому не