Селестинские пророчества

— Так там написано.

Он кивнул и неторопливо направился к церкви. Я сидел, опустив голову и упираясь локтями в колени и не спешил заглядывать в бумаги. Мне просто не хотелось их читать. События последних двух дней охладили мой пыл. Меня теперь интересовала не столько Рукопись, сколько возвращение домой.

Молодой священник тем временем поднялся на ноги, неспешно перешел в другой уголок парка и снова сел, как и в тот раз, лицом в мою сторону.

Мне стало любопытно, чем он там занят. Я подумал, что, возможно, узнаю об этом из Рукописи. Я взял первый из дан­ных мне листков и начал читать.

Там давалось новое объяснение феномену, известному издавна под названием мистического озарения. В последние десятилетия двадцатого века, говорилось там, подобные оза­рения, достигающиеся эзотерической практикой многих религий, станут доступны многим.

Для большинства эти оза­рения останутся всего лишь умственным представлением, темой для разговоров и дискуссий, но всё большее число людей начнет познавать их на собственном опыте. Для них это будут реально переживаемые вспышки особого созна­ния.

Эти озарения, утверждала Рукопись, помогут покончить со всеми человеческими конфликтами, потому что во вре­мя прозрений людям станет доступен иной источник энер­гии — и постепенно они научатся пользоваться им в любое время по своему усмотрению.

Я поднял глаза и снова взглянул на молодого священни­ка. Его глаза были открыты и обращены, кажется, в мою сто­рону. Я не различал выражения его лица, но на всякий слу­чай кивнул. К моему удивлению, он кивнул в ответ и слегка улыбнулся.

Потом он встал и, не глядя на меня, вышел из парка, прошел через двор и скрылся в одном из домиков. Сзади послышались шаги. Я повернулся и увидел выходя­щего из церкви Санчеса. Он подошел ко мне с улыбкой.

— Быстро отделался, — заметил он. — Не хотите ли не­много прогуляться?

— С удовольствием, — ответил я. — Расскажите мне, что у вас тут за парк. — И я указал на место, где сидел молодой священник.

— Пойдемте, поглядим, — предложил Санчес.

Пока мы шли через двор, Санчес успел рассказать мне, что этой миссии более четырехсот лет. Ее основателем был один выдающийся испанский миссионер. Он был един­ственным, кто считал, что обращать индейцев в католичество следует не силой оружия, а убеждением, обращаясь к их сердцам.

Он действовал, по словам Санчеса, весьма успеш­но, и отчасти поэтому, отчасти же потому, что он выбрал для своей проповеди такую удаленную местность, его оставили в покое и позволили действовать, как он хотел.