|
Я заменяю тяжкое эго твоей натуры Невесомым ветром свободы, Сиреневым золотом блаженства И нездешне белым светом присутствия Святого Духа... * * * Ты давно пытаешься понять, кто же Я... Ты долгие века пытаешься уловить Мой смысл. Ты в муках и испытаниях Пытаешься найти своего вечного Отца... Ты странными, замысловатыми путями Пытаешься вернуться в свои Истоки... Но все это так напоминает бегство от Меня... Все это так похоже на укрывание от Моего взора... Все это так напоминает нежелание своей Основы... Кто ты и кто Я, Мой затерянный в песках времен сын? Почему ты страшишься Меня? Почему ты обходишь Меня? Почему ты относишься ко Мне, Как к сопернику и недругу?... Почему ты заменяешь Меня миражами И отдаешь им свою свободную волю? Я знаю тайну твоего страха. Мне ведом путь твоих сомнений. Ты боишься исчезнуть во Мне без следа... Ты боишься перестать быть личностью, Боишься утратить индивидуальность, Страшишься потерять привычное самоограничение. Твое самоограничение связано у тебя с понятием себя самого. Потеря индивидуального самоограничения Связана для тебя с потерей себя самого. Смирение, Безмолвие, Недвижение, Жертва привязанностями - Тебе кажутся слишком опасными, Слишком растворяющими тебя, Слишком похожими на смерть, Слишком напоминающими полное исчезновение. Ты отождествлен со своей поверхностной натурой, И она занимает в твоих ощущениях место абсолютной сущности, Положение Искры Божьей. Эта натура по недоразумению получила статус самосущей. На самом деле она питается отождествлением с подлинной душой И славословием внешнего мирского свидетеля. Она выглядит такой родной, такой близкой и основной, Она выглядит до слез живой и до того интимно личной, Что ты даже ее называешь душой, сердцем... * * * Сама она становится центральной в твоем существе, Потому что представляет из себя память всех твоих прошедших дней, Все твои впечатления за долгие годы, Все твои эмоциональные реакции на эти впечатления. В эту память-натуру откладываются образы и истории Всех твоих друзей и недругов, Всех до боли близких и любимых И до боли ненавидимых. Ты становишься складом прошедшего, Ищущий, Но называешь этот склад собой, Своей душой, своей сущностью... Ты спросишь: а как же иначе? Как же не носить в себе образы близких и родных? А если не помнить образы зла, значит, быть для них уязвимым. Есть некое чудо простоты, Ищущий... Ты становишься ближе к родным, Если не носишь в себе тяжкой глины их слепков. — 147 —
|