|
Мы стояли в палаточном госпитале и ждали, ждали, когда перестанет лить дождь. Неужели мы напрасно заехали так далеко? Несмотря ни на что, мы прорвались в Скопье, затем получили допуск в лагерь беженцев. Миллионы людей по всему свету прервут все свои дела, чтобы уделить время молитве, полагая, что я молюсь с беженцами. Да, я был среди них, но я не был с ними. Десятки тысяч беженцев спрятались в палатках, стремясь укрыться от непогоды. Точно так же поступил и я. И вот стою под навесом в окружении итальянских солдат. С нами был русский журналист, тоже загнанный в палатку дождем. Он спросил у меня, какое агентство я представляю. Я попытался объяснить ему, кто мы такие и зачем сюда приехали, но в тот момент мои объяснения, наверное, казались бредом сумасшедшего. По крайней мере, такое впечатление возникло даже у меня. Он никак не мог понять, зачем нам понадобилось забираться так далеко, чтобы просто помолиться. «Почему вы не молились дома? — спросил он. — Зачем вам обязательно надо было приезжать сюда?» Я почти был готов с ним согласиться, когда ко мне подошел итальянский офицер. «Вы говорите, что собираетесь здесь молиться?» Я рассказал ему, зачем мы приехали в Македонию, а также обо всем, что было связано с предыдущими нашими молитвенными бдениями. Он внимательно слушал, проявляя искреннюю заинтересованность. Затем отошел и начал шепотом переговариваться с другим офицером. — У нас есть предложение, — сказал он, вновь подойдя ко мне. — Почему бы вам не помолиться с нами? Мы можем привести сюда солдат. Таким образом мы присоединимся ко всем тем людям, которые одновременно будут молиться по всему свету. Мы можем расчистить для вас место вот здесь в углу, и вы споете ваши песни. Как вам такое предложение? Это была блестящая мысль, которая почему-то не пришла мне в голову. Вновь мне был преподан великий урок смирения. Я не знал, что делать. А мне всего лишь надо было отойти в сторону и не мешать событиям разворачиваться своим чередом. Каждый раз, когда я так поступал, случалось чудо. Именно так было и на сей раз в палаточном госпитале. Через несколько минут под навесом столпилось множество итальянских солдат. Дождь стучал по брезенту, а в качестве драматической прелюдии к намечавшемуся действу выступили оглушительные раскаты грома. Некоторые солдаты в знак уважения сняли фуражки. Другие тихо переговаривались, чтобы не нарушать торжественность момента. Я взглянул на часы — до начала осталась ровно минута. Я чувствовал, что вокруг меня начинает скапливаться особая энергия, и взглянул на Джиллиан. «Ты готова?» — спросил я. Она кивнула в ответ. — 106 —
|