|
Поэтому тот, кто осуществил внутреннюю жизнь, представляет собой загадку для всех: никто не может измерить глубину его личности; кроме того, что он обещает искренность, он излучает любовь, он предлагает доверие, он распространяет добро и дает представление о Боге и истине. Для того, кто осуществил внутреннюю жизнь, каждый поступок является медитацией. Он идет по улице – это медитация, он выполняет работу плотника, или золотых дел мастера, или же еще какого-либо мастера своего дела, либо же бизнесмена – это медитация. Не имеет значения, смотрит он на небо или на землю, он созерцает объект, которому поклоняется. На востоке и на западе, на севере и на юге – везде, во всех сторонах света пребывает его Бог. В форме, в принципе – нет для него ограничений. Он может знать и все же не иметь позволения говорить, ибо, если бы человек, живущий внутренней жизнью, рассказал о своих переживаниях, он смутил бы многие умы. Есть в мире люди, которые зрением и слухом с утра до вечера сосредоточены на каждом темном углу, пытаясь слушать и смотреть, чтобы что-то понять, но, как правило, им ничего не удается. Если кто-то начнет рассказывать этим людям о чудесах – лучшей аудитории ему не найти. Но это не дело человека, достигшего самосознания. Он не смотрит, но все же видит, ведь если бы ему надо было смотреть, то как бы он смог хоть что-то увидеть? Как много может увидеть тот, чей взгляд, куда бы он ни был направлен, проницает любой объект и открывает его глубину и его тайну. А если бы ему нужно было смотреть на вещи и выведывать их тайны и глубины, чем бы это закончилось и что за интерес был бы в этом для него? Внутренняя жизнь, следовательно, представляет собой видение всего сущего и одновременно не видение этого; ощущение вещей и не выражение их, ибо они не могут быть выражены вполне; понимание всего сущего и не объяснение. Насколько далеко может такой человек зайти в объяснении и сколько из этого объяснения сможет понять другой человек? Каждый в соответствии со своими способностями, не более того. Внутренняя жизнь не проживается с закрытыми глазами, человеку нет нужды закрывать глаза от мира, чтобы жить внутренней жизнью, – можно с тем же успехом держать их открытыми. Точное значение внутренней жизни состоит в том, чтобы жить не только в теле, но и в сердце, жить в душе. Почему же тогда средний человек не ведет внутреннюю жизнь, ведь у него тоже есть и сердце и душа? Этого не происходит потому, что хотя у него и есть сердце, но он тем не менее его не осознает, у него есть душа, а он не знает, что это такое. Когда он живет в плену у своего тела, ограниченный своим телом, он может ощутить вещь только через касание, он видит только посредством своих глаз, он слышит только слухом своих ушей. Сколько могут видеть глаза и слышать уши? Весь его опыт, полученный внешними чувствами, ограничен. Когда человек живет в своем ограничении, он не знает, что существует другая часть его существа, – намного более высокая, чудесная, более живая и более возвышенная его часть. Как только он это узнает, тело становится его инструментом, ибо он живет в своем сердце. А потом, позже, он проходит дальше и начинает жить в своей душе. Он испытывает жизнь отдельно от своего тела, это и называется внутренней жизнью. Как только человек испытал внутреннюю жизнь, страх смерти улетучивается, потому что он знает, что смерть приходит к его телу, а не к его внутреннему существу. Когда он начинает осознавать жизнь в своем сердце и в своей душе, он начинает смотреть на тело как на пальто. Ведь если пальто старое, он выбрасывает его и приобретает новое, ибо существо не зависит от своего пальто. Страх смерти продолжается лишь до тех пор, пока человек не осознает, что его истинное существо не зависит от его тела. — 48 —
|