|
Тому, кто работает в области психики и здоровья, важно распознавать это свойство в человеке. Вам нетрудно связаться с делами и проблемами тех, над кем вы работаете; вы переживаете их так, как будто это ваши собственные проблемы; зато иногда вам бывает очень нелегко отсоединиться от человека, с которым вы работали. Часто тот, кто только начал открывать себя психическим и интуитивным восприятиям, обнаруживает, что в нем просну- | 'іись доселе дремавшие способности сочув- і гния. В том, кто видел во сне или наяву гграшные катастрофы вроде падения самоката, часто пробуждается способность к сочувствию. Оно — естественная часть нашего существа, и иногда оно дает о себе инать. Порой сочувствие проявляется совершенно иным образом. Экстрасенс фокусируется на проблеме какого-то человека. В іюзультате подчеркивания проблемы и сосредоточения на ней этот человек начинает истречать все большее число людей, имеющих ту же проблему. У него появляются незваные вспышки интуиции и даже видения на данную тему. Я не раз слышал от экстрасенсов, что, посмотрев по телевизору новости, они узнают о событии такие подробности, о которых в передаче не говорилось. Все это тоже реакция сочувствия. Даже люди, не связанные с областью психики, легко улавливают стрессы своих сотрудников и уносят их домой. Тот, кому трудно разделять работу и дом, должен улучшить контроль за своими откликами сочувствия. Те же, кто тесно работает с людьми, с огромным трудом отделяются от них, когда работа окончена. В начале своей работы по поиску пропавших детей и других людей я отделялся с большим трудом. Я чупі ствовал, через что человек прошел иди идет сейчас, после чего меня охватывали депрессия. Я не хотел ни общаться с людьми, ни вообще иметь с ними дело. Я отгп раживался от них стеной. Через какое-то время я заметил, что стоит мне увидеть картинку на пакет<* молока или что-нибудь в этом роде, как я узнаю, жив ли какой-то человек, не обижают ли его и так далее. Даже сейчаг мне приходится выставлять барьеры, чтобы не быть вовлеченным в подобные ситуации. За последние четыре-пять лет я научился лучше контролировать свои отклики. Это потребовало практики и усилий, но усилия были не напрасны. Недавно меня попросили посмотреть умершего малыша, чтобы увидеть, имеет ли смысл продолжать расследование. Я пришел в норму только через 48 часов. Сочувственный отклик был все еще силен, но я теперь умею его распознавать, я гораздо легче и быстрее могу его сбалансировать. Раньше подобная ситуация открыто воздействовала бы на меня 7—10 дней, а затем еще долгое время навязчиво возвращалась. — 59 —
|