|
Глава шестая В юности, когда я начинал размышлять над тем, «что Я такое?», в душу ко мне неизменно закрадывалось немое отчаяние. Как, должно быть, легко материалисту, — думал я, — полагающему, будто «он», это его телесная оболочка. Или психологу, усматривающему сущность человеческой личности в потоке эмоционально-интеллектуальных переживаний. Гораздо труднее ответить на этот вопрос философу-идеалисту, мистику или теологу, но и они справляются с поставленной перед ними задачей, объявляя человеческое «Эго» частицей Абсолютной Идеи или некой Божественной Искрой. Самое интересное, что любое из этих определений в какой-то мере отражает действительное положение вещей, но как всякое отражение, оно неизбежно искажает истину. Порою до неузнаваемости. Теперь, когда времена воинствующего материализма отошли в прошлое, утверждение, согласно которому «душа» и «тело» – одно и то же, вряд ли кого сможет удовлетворить. И если «обычный» человек, решая данный вопрос, вынужден ограничиваться спекулятивными рассуждениями, то люди, пережившие клиническую смерть или освоившие хотя бы самый простой метод астральной проекции, убеждаются в этом на опыте. Переживание, когда ты впервые видишь «себя» со стороны, мирно спящим в постели или лежащим на реанимационном столе, коренным образом изменяет всю последующую жизнь. (Если у вас хватит сил и терпения освоить, приведенный во второй главе этой книги, метод проекции через сновидение, вы сможете удостовериться в этом лично). В том, что мои эмоции и мой интеллект, (т.е., моя психика), далеко не мое «Эго», я убедился благодаря медитации. Когда постепенно гаснут сначала ощущения физического тела, затем любые эмоциональные переживания и порождаемые разумом мысли или образы, и когда, несмотря на это, восприятие собственного «Я» остается, (и даже многократно усиливается!), начинаешь понимать, что экспериментальная психология еще очень и очень молодая наука и что если отрицать полностью все ее достижения и выводы все-таки не стоит, принимать их нужно с большой осторожностью. — 81 —
|