|
Озарение держится дольше, его лучи прорезываются сквозь полумрак более отчетливо, а его влияние более ощутимо, чем у предшествующих ощущений. Кроме того, имея непостоянную длительность, оно в любой момент может сойти на нет. Каждый человек всегда страшится его ухода, даже если его ослабление происходит очень плавно. Вышесказанное может различаться в зависимости от конкретных обстоятельств. После одних предощущений не остается ничего – подобно тьме ночного неба, воцаряющейся, когда все планеты уходят за горизонт. Другие оставляют след в виде томления по пережитому: хотя свет рассеялся, отблески еще сохраняются. После того, как их устрашающая Божественная власть (гхалибат) сходит на нет, искатель живет благодатью их сияния. Утешенный во время мгновений созерцания, он живет, уповая на возвращение этих вводных лучей видения. "Посещения" и "натиски" также входят в круг этих мистических состояний. "Посещение" представляет собой состояние, которое внезапно нисходит в сердце из сверхчувственной сферы, вызывая радость или печаль. "Натиск" это непроизвольное состояние, которое нисходит в сердце благодаря силе "метафизического момента" (вакт) и проявляется в виде неожиданной силы или слабости. Состояния одних искателей отмечены как "посещениями", так и '"натисками". Другие остаются совершенно незатронутыми ими их соответственно этому называют "мастера момента" (садат-э вакт)". Одно из ярких описаний состояния огненного озарения, описанного в книге Йогананды "Автобиография йога": "Шри Юктешвар редко говорил загадками, и я был сбит с толку. Что он имеет в виду? Он слегка шлепнул меня по груди над сердцем. Тело стало неподвижно, как будто какой-то огромный магнит извлек дыхание из легких. Душа и ум, сразу лишившись их физических оков, устремились наружу изо всех пор тела, как текущий, пронизывающий свет. Плоть как бы омертвела, но я остро осознавал, что никогда прежде не был по-настоящему жив. Ощущение собственной личности не было больше узко ограничено телом, но обнимало окружающие атомы. Люди на дальних улицах, казалось, тихо двигались по моей собственной отдаленной периферии. Корни растений и деревьев виднелись сквозь затуманенную прозрачность почвы, я различал, как внутри них течет сок. Все окрестности раскрывались передо мной; мое обычное плоскостное зрение, сменившись на объемное, воспринимало все одновременно. Затылком я видел людей, гуляющих вдали по Рэй Гхат-лейн, при этом заметив и нетерпеливо приближающуюся белую корову. Когда она дошла до открытой калитки ашрама, я видел ее как обычными физическими глазами, когда же она прошла за кирпичную стену, я все еще ясно видел ее. — 296 —
|