Новое позитивное мышление

Так или иначе, на меня обрушилась волна осуждения (при этом, возможно, некоторые замечания были справедливыми). Поношения гонителей довели меня до белого каления – ситуация таила в себе реальную опасность. Я был раздражен, отчасти уязвлен и с трудом понимал несправедливое к себе отношение, ведь моя скромная книга призвана была помочь человеку. Конечно, тысячи добрых людей выступили в мою поддержку – их доверие укрепляло меня и подбадривало. И все же вряд ли кто‑то на моем месте, испытав нападки от людей своего положения или профессии, не чувствовал бы расстройства.

Я нашел путь к преодолению трудностей

Естественное побуждение в подобной ситуации – активно бороться, отвечать на критику. Некоторые друзья предлагали: «Объясни им, кто они такие, так, чтобы они поняли». Но это не казалось мне целесообразным, а кроме того, противоречило бы тому, во что я верил и излагал другим. Поэтому, не без внутреннего сопротивления, я решил активно проводить в жизнь принципы, помогавшие людям в трудных ситуациях.

1. Я решил не отвечать на критику, не давать никаких объяснений, не защищаться, хранить молчание.

2. Я решил изучить каждое критическое замечание, чтобы проверить, обоснованно оно или нет. Если упрек был справедливым, я пытался скорректировать собственную позицию. Например, однажды в Чикаго меня остановили журналисты и показали резкое выступление тогдашнего декана Йельской богословской школы. Один репортер прочел мне это выступление и попросил его прокомментировать. Я сказал: «Декан – известный человек, и если он считает, что я такой, то мой долг – заново обратиться к изучению себя и своих произведений». Журналисты ждали, что я подолью масла в огонь, и были явно разочарованы – с их точки зрения сенсации не получилось.

3. Я решил быть добрым со своими недругами. Время от времени я публиковал список рекомендованных книг и отмечал высокими оценками работы одного из моих главных обвинителей. Это делалось лишь потому, что я считал его книги действительно превосходными и оценивал их объективно, а не эмоционально.

4. Я спокойно продолжил объяснять прихожанам, что христианство – научное, практичное, действенное учение, пригодное для их жизни, что оно является философией мышления и действий, способной помочь каждому при любых обстоятельствах. Каждый день тысячи людей извлекали пользу из моих уроков, что доказывается массой писем от них.

Что ж, либо я переубедил своих критиков, либо они начали смотреть на вещи иначе, либо мои взгляды приобрели большую популярность, чем прежде. Как бы то ни было, оппозиция в конце концов иссякла. Многие из тех, кто когда‑то яростно на меня нападал, написали мне, что изменили свое мнение – не о моих идеях, а обо мне лично. Я вовсе не ожидал от этих людей, чтобы они признали свою неправоту (и мою правоту). На самом деле я хотел продемонстрировать себе (а возможно, и другим), что духовные принципы жизнеспособны, они действенны, если с ними правильно работать. Моим желанием было доказать – прежде всего к моему собственному удовлетворению – что я могу конструктивно реагировать на трудную ситуацию. И я обнаружил, что действительно, с Божьей помощью, могу держаться позитивного принципа. Энтузиазм относительно послания, которое я нес другим, не уменьшился ни на йоту.