Наш мир и мы. Часть 2

Моего языка любви, который в основном сводился не к эмоциям, а к действиям, направленным на заботу о благополучии, мой ребенок не понимал. Он был настроен на другие волны любви. И только спустя много лет я узнала, что моя девочка с самого раннего детства считала себя недостаточно любимой, а я всегда так радовалась тому, что у меня с ней в детстве было полное взаимопонимание и прочная дружба. Вот такой разный взгляд был у нас с ней на наши взаимоотношения.

Первопричина этого, возможно, таилась в той внутриутробной травме, которую я нанесла ей или усилила еще во время беременности. В дальнейшем это усугубилось различием наших «конструкций», следствием которого явилось несовпадение рабочих диапазонов принимаемых и излучаемых нами полей-программ. Скорее всего, у моей девочки был чрезмерно ослаблен прием любви и, естественно, ее отдача на языке действий, а у меня - чрезмерно ослаблена отдача и, естественно, прием любви на языке жестов и слов. Поэтому мы были не в состоянии почувствовать любовь друг друга, так как наши диапазоны любви не совпадали.

Оптимальным, как уже было многократно сказано, является прием-передача энергии Любви с одинаковым усилением во всем ее необъятно широком диапазоне, так как только в этом случае мы «услышим» любовь других, а они «услышат» нашу любовь.

Третья категория ошибок относится, как мне сейчас представляется, к моему повышенному альтруизму, который был присущ мне, как и многим другим из поколения «шестидесятников». Я всю жизнь добровольно взваливала на себя слишком большие нагрузки, думая, что этим помогаю близким (и не только близким) мне людям. И даже после операции не сумела воплотить в действие закон о том, что любить себя следует не меньше, чем других, если не ради себя, то ради них, и продолжала жить в прежнем режиме.

В результате уже после операции я «заработала» сердечную астму и окончательно лишилась возможности не только помогать другим, но и сама стала нуждаться в помощи. Я на собственном горьком опыте убедилась, что любить себя не меньше, как, впрочем, и не больше, других следует не только ради себя, но и ради этих других, включая самых близких, так как в случае болезни именно на них ложится забота о тяжело больном человеке. И, возможно, им будет еще хуже, чем самому больному.

Своим неправильным пониманием, «что такое хорошо и что такое плохо», я сделала хуже, в первую очередь, самым любимым людям, особенно дочери. Не умея выразить свою любовь словами и жестами, я заменила их конкретными действиями, добровольно взвалив на себя большинство повседневных домашних дел, предоставив и дочери, и мужу заниматься только тем, чем они сами пожелают.