|
- Еще один момент, Нарцисс! Мне пришло в голову сейчас, что когда-то я называл тебя Иоанном. - Не понимаю тебя. - Нет, конечно. Ты ведь ничего не знаешь. Это было несколько лет тому назад, когда я дал тебе имя Иоанн, и оно навсегда останется с тобой. Я ведь был скульптором и резчиком по дереву и думаю опять стать им. А лучшая фигура, которую я тогда сделал, была фигура апостола из дерева в натуральную величину, это изображение тебя, но называется не Нарцисс, а Иоанн. Это апостол Иоанн у распятия. Он встал и пошел к двери. - Ты еще помнил обо мне?- спросил Нарцисс тихо. Так же тихо Гольдмунд ответил: - О да, Нарцисс, я помнил тебя. Всегда, всегда. Он резко толкнул тяжелую дверь, заглянуло блеклое утро. Они больше не разговаривали. Нарцисс взял его с собой в комнату для приезжих гостей. Молодой монах, сопровождавший его, укладывался к отъезду. Гольдмунду дали поесть, его руки обмыли и перевязали. Вскоре привели лошадей. Когда они садились на лошадей, Гольдмунд сказал: - У меня еще одна просьба. Позволь проехать путем через рыбный базар, у меня там есть дело... Они отъехали, и Гольдмунд, посмотрев во все окна замка в надежде заметить в одном из них Агнес, нигде не увидел ее. Они поскакали к рыбному рынку. Мария очень беспокоилась за него. Он попрощался с ней и ее родителями, поблагодарил их тысячу раз, обещал как-нибудь приехать опять и ускакал. Мария долго стояла в дверях дома, пока всадник не исчез. Медленно хромая, она ушла обратно в дом. Они ехали вчетвером: Нарцисс, Гольдмунд, молодой монах и вооруженный конюх. - Помнишь мою лошадку. Блесса?- спросил Гольдмунд.- Она стояла в монастырской конюшне. - Конечно, но ее уже нет в живых, ты, видимо, не ожидал этого. Лет семь, или восемь тому назад нам пришлось зарезать ее. - И ты это помнишь! — 219 —
|